Седьмой прыжок с кульбитом
Шрифт:
— А где ты работаешь? — баронесса выпрямилась и почему-то оглянулась.
— В музпеде, — увидев непонимание, Иванов повторил: — В ростовском музыкально-педагогическом. Там я теперь работаю педагогом.
Переварив сказанное, Мария фон Вагнер уподобилась товарищу Иванову. В смысле, тоже стала похожа на ту рыбу, что выбросили на берег. Короче, краше только в гроб кладут.
Антон перестал жевать и отложил вилку:
— Дед, я не ослышался?
— Вот, руководитель вашего оркестра товарищ Иванов, — подтвердил я. — Прошу любить и жаловать.
Парень поднял глаза на человека, ставшего центром внимания:
— Педагог
Иванов нахмурился, вспоминая:
— Кафедра хорового дирижирования.
Пребывая в недоумении, баронесса жевала губами. И даже не поинтересовалась, умеет ли товарищ Иванов работать по специальности? А ведь управлять хором в оркестровой яме дано не каждому.
— Капец вам, ребята, — сообщил я Антону. — Станете ходить строем, а этот тип будет вами дирижировать.
Развернув накрахмаленную салфетку, свернутую в красивый конус, Антон промокнул губы. И прикрылся ею, чтобы не заржать. Тем временем товарищ Иванов гулко пил боржоми. Газ пузырился в стакане и шипел из носа, но он выпил всё. Видимо, вспомнил песню ирландских цыган «Down in one, down in one», что в переводе означает «Пей до дна, пей до дна».
Иванов выпил до дна, и налил еще.
— А что сказали неофициально? — Мария покрутила пальцем, словно набирает на диске номер телефона.
— Кто сказал? — насторожился Иванов.
— Ну, начальство из министерства твоей культуры.
— Ах да, министерство культуры! Это был начальник управления… по связям с общественностью, — облегченно выдохнул Иванов и приготовился врать вслед за этой ложью. Странно только, что передал он чистую правду: — Начальство сказало, что репертуар оркестра утвержден, надо следить исключительно за дисциплиной. С музыкой там всё в порядке — Надежда Козловская в декретном отпуске, но руководит оркестром по телефону. Антон Бережной все инструкции четко выполняет.
— Музыка хорошая, — согласилась баронесса. — Очень хорошая.
— Так-так, — буркнул мне Антон интонациями Коли Уварова, — значит наш парторг — всё? Мимо Германии пролетает, как пуля у виска?
— Да, — горько согласился я. — Как пуля над Парижем.
Такой ход сверху, что сделал товарищ Пельше, мне и в страшном сне не мог присниться. Хотелось как лучше, а получилось как всегда — из огня да в полымя. А ведь я многого не просил: всего-навсего не лезть в дела оркестра!
Наступила пауза, в которой все предались раздумьям. То есть Мария курила Мальборо, Иванов пил боржоми, Антон добивал свой обед, а я пытался понять, чего этим гамбитом хотел сказать Арвид Янович. И ведь прямо не спросишь! Свою роль в оркестре мне хотелось сохранить в тайне.
Тем временем к нашему столику приблизился небритый парень. Выглядел он лихо, лохмато и навеселе. Судя по всему, югослав и, скорее всего, хорват. Могу ошибиться, их там не разберешь. Как граждан Советского Союза за границей не различали и везде называли русскими, так и у нас народы Югославии называли кратко — югами.
И только юги могли шататься по гостинице вот так, по-простецки — в мятой футболке, спортивных штанах и гостиничных тапочках. Не все, конечно, но многие. Юги даже в подвал, где располагался ультрамодный ночной бар, ходили в таком босяцком виде. Тусили беззаботно, и девчонок клеили. Насмотрелся я в свое время, даже как-то в потасовке участвовал. Вот только Антону этого знать не надо, особо здесь гордиться нечем.
— Простите, фройляйн, у вас не найдется закурить? —
Он даже поклонился, пижон. И ведь не знает, что год назад, в феврале 1971 года, обращение «фройляйн» запретили — в рамках борьбы за гендерное равноправие. По мнению феминисток ФРГ, слово среднего рода «фройляйн» с ласкательным суффиксом «ляйн» указывает не некоторую незрелость, и даже неполноценность дамы. Теперь величать «барышнями» разрешалось разве что операторов телефонных станций. Причем независимо от возраста, все они стали «фройляйн». А в германском обществе осталось одно обращение к женщине — «фрау», то есть «госпожа».
Однако возмутительна не отсталость югослава, а его дерзость. Мальборо на столе разглядел, стрелок хренов! А официанту заказать, значит, слабо? Или валюту на разживу копит, чтобы потом пропить? Нет, таких наглых надо учить. Мальчик приперся в ресторан исключительно бухнуть, ага.
Мария подняла затуманенный взор. Неожиданная новость от Иванова повергла ее глубоко в себя, вопроса югослава она не услышала.
Опережая баронессу, я небрежно заявил:
— Ноу смоки.
И махнул рукой, подзывая официанта. Одновременно с ним нарисовался мужчина в сером костюме и со стальными глазами. Ничего не предпринимая, он встал за спиной пижона в трениках. Хорошая позиция — если что, можно стукнуть по башке кулаком. Или по шее, это уже неважно.
— Вот этому господину пачку «Новости» и спички, — распорядился я. — Запишите на мой счет.
А что, «Новость» — нормальные сигареты за восемнадцать копеек. Беленькие, с бумажным фильтром, такие сам Брежнев покуривает. Правда, для Леонида Ильича сигареты «Новость» делают на фабрике «Ява» по отдельной технологии, и набивают отборным табаком из листа верхних побегов вирджинии. Но это уже детали не для широкой аудитории.
Официант повел югослава к буфету. Глядя вслед, я раздумывал: а не придавить ли стрелка испугом? Ну, чтобы наглец не вздумал вернуться. Но не стал этого делать, испытывая некоторое сожаление. Все-таки люди здесь отдыхают и кушают, лишние запахи им ни к чему.
— Эй, полегче на поворотах, — отвлекся Антон от наслаждения антрекотом. — А ежели дружки этого перца набегут, да начнут в мою сторону руками махать? Вон их целый столик сидит. А у меня, между прочим, спина еще побаливает. И нам скоро дистанцию на стадионе бежать. Борьба за честь института важнее твоей борьбы за справедливость!
Вот тут парень прав. Хватит уже скандалить, иногда это череповато фейлом. Неприязнь к наглецу сменилась злым раздражением на самого себя. В разведшколе учат управляться с эмоциями, только кто ж меня туда пустит? А к штатному психологу Зое Острожной обращаться не хочется, тайной для Уварова такой визит не останется.
Вот чего я лезу не в свое дело? Поиски справедливости всегда заканчиваются плохо для любителей этого спорта, а больше всего зла достается любителям делать добрые дела. Это железный закон, и второе уравнение Максвелла верно не только для физики. Как ни крути, но увеличение магнитного поля справедливости порождает вихревое поле зла. Так что проехали, пусть юг живет.
Товарищ Иванов проследил мой взгляд, и покосился удивленно. Видимо, почуял внутренне напряжение и вовне направленную агрессию, у спецов такое умение развивают. Но решил оставить всё как есть. Повинуясь его незаметному жесту, мужчина в сером костюме испарился.