Седьмой сын
Шрифт:
– Вряд ли можно требовать от ребенка подкованности в вопросах религии,
– ответил Троуэр. – Но я должен сказать тебе, исцеление приходит только к тем, у кого достаточно веры, чтобы быть исцеленным.
Следующие несколько минут он посвятил рассказу о дочери начальника синагоги 45 и истории о женщине, страдавшей кровотечением и излечившейся прикосновением к одеждам Спасителя 46 .
– Помнишь, что сказал он ей? «Вера твоя спасла тебя», – изрек он. Так вот, Элвин Миллер, вера твоя должна окрепнуть, прежде чем Господь
Note45
у одного начальника находилась при смерти дочь, и он решил обратиться за помощью к Иисусу; Иисус согласился исцелить девушку и пошел следом за начальником; по пути им сообщили, что дочь умерла, но Иисус сказал начальнику: «Не бойся, только верь»; увидев тело, Христос удивился и промолвил: «Девица не умерла, но спит»; над ним посмеялись, но, прикоснувшись к руке девушки, Иисус повелел: «Встань», – и дочь начальника ожила (Библия, Евангелие от Марка, глава 5)
Note46
Библия, Евангелие от Марка, глава 5
Мальчик ничего не ответил. Поскольку Троуэр, рассказывая сии притчи, пустил в ход все свое изысканное красноречие, то, что мальчик заснул, несколько задело его. Указательным пальцем он ткнул в плечо Элвина.
Элвин дернулся.
– Я слышал вас, – пробормотал он.
Судя по всему, мальчишка еще больше помрачнел, услышав несущие свет слова Господа. Плохо, очень плохо…
– Ну? – спросил Троуэр. – Веруешь ли ты?
– Во что? – выдавил мальчик.
– В Святое Писание! В Господа Бога, который исцелит тебя, если ты смягчишь свое сердце!
– Верую, – прошептал Элвин. – В Бога.
По идее, этого признания было достаточно. Но Троуэр изрядно поднаторел в истории религии, чтобы довериться так легко. Признаться в вере в божественность – мало. Божеств огромное число, но лишь одно из них истинно.
– В которого Бога ты веруешь, Эл-младший?
– В Бога, – повторил мальчик.
– Язычник Мур молился черному камню Мекки и тоже называл его Богом! Веруешь ли ты в истинного Господа и веруешь ли в Него правильно? Я понимаю, тебя мучает лихорадка, ты слишком слаб, чтобы толковать свою веру. Я помогу тебе, малыш Элвин. Буду задавать вопросы, а тебе надо будет отвечать «да» или «нет», согласуясь с собственной верой.
Элвин лежал неподвижно и ждал.
– Элвин Миллер, веруешь ли ты в Господа бестелесного, не обладающего членами тела и страстями? В великого Несозданного Создателя, Чей центр везде и Чье местоположение не может быть определено?
Некоторое время мальчик обдумывал слова Троуэра, прежде чем ответить.
– Мне это кажется полной бессмыслицей, – наконец сказал он.
– Смертным разумом Его не осмыслить, – заметил Троуэр. – Я просто спрашиваю, веруешь ли ты в Единого, восседающего на вершине Бесконечно Высокого Трона, самосуществующее Бытие, которое столь велико, что наполняет Вселенную, и столь мало, что способно жить в твоем сердце?
– Как он может сидеть на вершине трона, у которого вообще нет вершины?
– удивился мальчик. – И как столь великое может уместиться в моем сердце?
Мальчишке явно не хватало образования, его незамысловатый умишко не в силах был ухватить суть сложного теологического парадокса. И все же сегодня на кону стояла не жизнь и даже не душа – речь шла о множестве верующих душ, которые, по словам Посетителя, мальчишка разрушит, коли не будет обращен в истинную веру.
– В этом-то
– Разве любовь – это не страсть? – спросил мальчик.
– Если тебе трудно воспринять идею Бога, – уступил Троуэр, – позволь мне поставить перед тобой несколько иной вопрос, который, может, приведет нас к какому-нибудь выводу. Веруешь ли ты в бездонное чрево ада, где грешники корчатся в пламени, вечно горя, но не сгорая? Веришь ли ты в существование сатаны, врага Господа, того, кто желает украсть твою душу, заточить ее в царствии своем и пытать тебя неизмеримую вечность?
Мальчик снова задумался, чуть повернув голову к Троуэру, хотя глаза так и не открыл.
– Ну, в нечто подобное я могу поверить, – ответил он.
«Ага, – возликовал про себя Троуэр. – Мальчишка и в самом деле встречался с дьяволом».
– Видел ли ты его лик, дитя?
– А как твой дьявол выглядит? – прошептал мальчик.
– Он не мой, – поправил Троуэр. – И если ты внимательно слушал на службах, то должен был узнать, ибо описывал я его множество раз. На голове, там, где у человека растут волосы, у дьявола выпирают бычьи рога. Вместо рук у него когти медведя. Ступает он по земле козлиными копытами, а голос его – рев ярящегося льва.
К удивлению Троуэра, мальчик улыбнулся, и грудь его тихонько заходила от смеха.
– И ты обвиняешь нас в склонности к предрассудкам, – сказал он.
Троуэр никогда бы не подумал, насколько крепка хватка, которой вцепляется дьявол в душу ребенка, если бы собственными глазами не увидел, как мальчишка радостно смеется при описании монстра Люцифера. Этот смех должен быть остановлен! Какое оскорбление Господу!
Троуэр хлопнул Библией по груди мальчика, заставив Элвина поперхнуться. Затем, надавив что было сил на книгу, Троуэр изрек переполнявшие душу слова, вскричал с пылкой страстью, которой прежде не ощущал:
– Сатана, именем Господним изгоняю тебя! Приказываю оставить этого мальчика, эту комнату, этот дом на веки вечные! И никогда не пытайся завладеть здесь душой, не то гнев Господний будет так велик, что самые глубины ада содрогнутся!
Наступила тишина, прерываемая затрудненным дыханием мальчика. В комнате воцарилось умиротворение, праведность наполнила утомленное речью сердце Троуэра. Священник ни минуты не сомневался, что дьявол в страхе бежал отсюда, забившись обратно в свою преисподнюю.
– Преподобный Троуэр, – проговорил мальчик.
– Да, сын мой?
– Вы не могли бы убрать с моей груди эту Библию? Думаю, если там и были какие дьяволы, то они давным-давно сделали ноги.
И мальчик снова рассмеялся, заставив Библию запрыгать под рукой Троуэра.
Ликование Троуэра мигом обернулось горьким разочарованием. Тот факт, что мальчишка даже с Библией на груди продолжал исторгать дьявольский хохот, доказывал: никакая сила не способна избавить его от зла. Посетитель был прав. Троуэру не следовало отказываться от великого задания, которое возложил на его плечи Посетитель. Сейчас он мог бы расправиться со Зверем Апокалипсиса, а он был слишком слаб, слишком сентиментален, чтобы принять божественное предназначение. «Я мог бы стать Самуилом, расчленившим врага Господа. Вместо этого превратился в Саула, слабого и ничтожного, который оказался не способным убить по повелению Бога. Теперь мои глаза открылись, я вижу, что этого мальчишку взращивает сила сатаны, и знаю, что живет он, поскольку я слаб».