Седьмой сын

Кард Орсон Скотт

Все оказалось проще простого. И пяти минут не прошло, как они дружно стали упрашивать его принять нож, заранее прощая всякую несчастную случайность, которая может произойти. Он даже заработал признательный взгляд от Элвина Миллера – намек на будущую дружбу. «Я провел вас всех, – ликовал Троуэр. – Я истинный соперник вашему хозяину, дьяволу. Я обманул великого обманщика и вскоре пошлю его поганое творение обратно в ад».

– Кто будет держать мальчика? – спросил Троуэр. – Мы, конечно, дадим ему вина, но этого недостаточно.

Он будет прыгать от боли, если его не прижать к кровати.

– Я подержу его, – сказал Мера.

– И вино он пить не станет, – добавила Вера. – Говорит, что голова его должна оставаться ясной.

– Ему десять лет, – удивился Троуэр. – Если вы прикажете ему выпить, он должен послушаться.

Вера покачала головой.

– Он сам знает, как лучше. А боль терпеть он умеет. Ничего подобного вы не видели.

«Не сомневаюсь, – хмыкнул Троуэр. – Дьявол внутри мальчишки наслаждается болью, а потому не желает, чтобы вино притупило экстаз».

– Что ж, тогда давайте приступим, – решительно произнес он. – Откладывать больше не имеет смысла.

Он первым вошел в комнату мальчика и недрогнувшей рукой сбросил с Элвина одеяло. Мальчик задрожал, ощутив внезапный холод, хотя лихорадка по-прежнему выжимала пот из его тела.

– Вы говорили, он должен пометить место, где следует резать.

– Эл, – позвал Мера. – Операцию сделает преподобный Троуэр.

– Папа, – прошептал Элвин.

– Его упрашивать бесполезно, – ответил Мера. – Он ни за что не согласится.

– Ты уверен, что не хочешь глотнуть чуточку вина? – встревоженно спросила Вера.

Элвин вдруг расплакался:

– Нет. Я хочу, чтобы папа хотя бы подержал меня.

– Ладно, – с угрозой промолвила Вера. – Он может отказываться резать, но он будет присутствовать при этом, или я его задницу в камин запихну. Либо то, либо другое.

Она вихрем вылетела из комнаты.

– Вы сказали, что мальчик пометит место, – повторил Троуэр.

– Давай, Эл, давай я тебя приподниму. Я принес кусочек угля, и сейчас ты должен нарисовать на ноге, где именно нужно сделать разрез.

Элвин еле слышно застонал, когда Мера усадил его и прислонил спиной к подушке, но собрался с силами и твердой рукой начертил на ноге большой прямоугольник.

– Подрежьте кожу снизу, а верх оставьте, – глухо сказал он. Слова тянулись как резина, каждый слог давался с видимым усилием. – Мера, пока он будет резать, ты будешь отгибать лоскут.

– С этим справится мама, – ответил Мера. – Мне нужно держать тебя, чтоб ты не вертелся.

– Не буду, – пообещал Элвин. – Если рядом со мной сядет папа.

В комнату медленно вошел Миллер, за ним по пятам с грозным видом следовала жена.

– Я подержу тебя, – сказал он.

Заняв место Меры, он обвил обеими руками мальчика, прижав его к себе.

– Я подержу тебя, – еще раз повторил он.

– Что ж, вот и прекрасно, – улыбнулся Троуэр. И встал, ожидая

дальнейших шагов.

Ждать пришлось долго.

– Преподобный отец, вы ничего не забыли? – в конце концов не выдержал Мера.

– Что именно? – спросил Троуэр.

– Нож и пилу, – пожал плечами Мера.

Троуэр посмотрел на платок, свисающий с левой руки. Пусто.

– Они ж только что были здесь.

– Вы положили их на стол, когда направились сюда, – напомнил Мера.

– Пойду принесу, – сказала тетушка Вера и поспешила из комнаты.

Они ждали, ждали, потом снова ждали. Наконец Мера встал.

– Ума не приложу, где она задержалась.

Троуэр последовал за ним. Они нашли Веру в большой комнате – она сидела вместе с девочками и кроила салфетки.

– Ма, – окликнул Мера. – А как же пила и нож?

– Господи Боже, – воскликнула Вера. – И что это на меня нашло?! Я начисто позабыла, зачем пришла сюда.

Она взяла нож и пилу и пошла обратно в комнату к Элвину. Мера кинул взгляд на Троуэра, недоуменно пожал плечами и двинулся следом. «Ну вот, – подумал Троуэр. – Сейчас я исполню то, что наказал мне Господь. Посетитель увидит, что я истинный друг Спасителя, и место на небесах мне будет обеспечено. Тогда как этот бедный, несчастный грешник будет вечно жариться в адовом пламени».

– Преподобный, – позвал Мера. – Что вы делаете?

– Этот рисунок, – показал Троуэр.

– Рисунок, и что с того?

Троуэр вгляделся в картину, стоящую на каминной полке. На ней изображалась вовсе не попавшая в ад душа. Это было изображение старшего сына Веры и Элвина, Вигора, который тонул в реке. Священник выслушивал эту историю раз десять, не меньше. Но почему он застрял здесь и рассматривает картинку, когда в соседней комнате его ожидает великая и ужасная миссия?

– Вы хорошо себя чувствуете?

– Прекрасно, чувствую себя просто замечательно, – сказал Троуэр. – Мне нужно было вознести молитву небесам, прежде чем я примусь за операцию.

Твердым шагом он направился в комнату и сел на стул рядом с кроватью, в которой дрожало дитя сатаны, ожидая прикосновения праведного ножа. Троуэр огляделся, ища взглядом орудия священного заклания. Пилы и ножа нигде не было видно.

– А где же нож? – спросил он.

Вера посмотрела на сына.

– Мера, разве ты не принес их? – удивилась она.

– Ты должна была принести их, – ответил Мера.

– Но когда ты пошел за пастором, ты унес инструменты с собой, – объяснила она.

– Неужели? – смутился Мера. – Наверное, оставил их где-то в большой комнате.

Он встал и вышел за дверь.

Троуэр начал понимать, что происходит нечто очень странное, хотя никак не мог определить, что именно. Он подошел к двери и стал ждать возвращения Меры.

Рядом возник Кэлли, по-прежнему сжимая в руках доску с буквами. Задрав голову, он посмотрел на священника.