Сегодня-позавчера
Шрифт:
Сплошные вопросы. И нет ответов. Думать надо. А как тут думать, когда тут этот... раздражитель? Лошадь не подкованная! Он мне одним своим присутствием весь процесс размышлизмов останавливает! Мысли в голове, прям, цепенеют. Не могу сосредоточиться на том, что нужно. Все мысли сбегают от меня. Куда-куда? На лево, куда ещё? Если "высоких" мыслей нет, какие остаются? Низкие. Какие мысли, такие и маршруты. А зачем мне такие мысли и маршруты? На лево - вообще не вариант. У нас даже банно-прачечно-разгрузочного батальона
После обеда и помывки, библиотекарю полегчало, стал опять трещать без умолку. Надо ли говорить, что такая простая просьба, как "Заткнись!" - не работает. Тихо лишь пару минут. Потом - по новой.
– Я тебя сейчас изобью, - предупредил я его.
Пара минут тишины.
– Уважаемый, Дед, Обиван Джедаевич, а научите меня драться!
Он - неисправим!
– Нет, - цежу сквозь разбитые губы.
– Почему?
– Не к чему, - Касаюсь языком зубов - всё ещё шатаются.
– Как "не к чему"? Умение постоять за себя - очень важно.
– И не удастся мне тебя научить, - говорю ему, а сам думаю, что мне витаминов не хватает.
– Почему?
– Тебя убьют раньше. Напрасная потеря времени и сил.
– И вас убить могут.
– Могут. Но, тебя - раньше. Ты и жив до сих пор только потому, что за мной всегда, - отвечаю, зевнув.
– А что это вы решили за меня? Не вам решать - кому раньше умирать, а кому - позже.
– Не мне. Но ты - не жилец, - говорю ему, думая, чем бы его загрузить, куда бы его ещё послать. Когда его прямо на хер посылаешь - не идёт. Приходиться изворачиваться. Фантазировать.
– Почему?
– Потому же, почему ты не способен научиться драться. Ты - фантазёр. Ты живешь не в этой реальности, а в своём собственном представлении о ней, о реальности. Потому ты не способен ни на Подвиг, ни на Поступок. Что бы ты не делал - только нелепость выйдет. Ты не хочешь видеть жизни, жизнь - не хочет видеть тебя. Ты - смертник. И смерть твоя будет не вынужденной, как у нормальных, а - нелепой. Ты - нелепица. Всё, что у тебя было, есть и будет - нелепица. И - заткнись! А то - зубы выбью!
Но, сбежал - я. Я сам, а не он. Вылетел из хаты. Прямо невтерпёж стало рядом с ним. Пошёл куда глаза глядят.
И пришёл к ротному старшине. Сам охренел.
– Здравствуй, - просто сказал он, - чаю будешь?
– Буду.
– Что, тяжко?
– Как земля терпит таких баранов?
– А ты - вспомни.
– Ты чё? Хочешь сказать - я такой же был?
– Все мы такими были. Кто-то взрослеет. Кто-то - нет. Как я понял - ты от этого толстого очкарика сбежал?
– И не говори!
Только вот, почему я к тебе пришёл, а? Я же тебя избегать решил. И сам пришёл. Ничего я тебе больше не скажу!
– Тут два пути.
– старшина встал, стал копаться в своих закромах, - Первый - простой. Ничего
– А минус?
– спросил я. Блин, не хотел с ним говорить, допить чай и валить, ан, нет же - спросил!
– Что?
– Ну, у всего есть плюс и минус. Плюс - нет напряга в этом вопросе, а минус?
– У всего есть плюс, минус и ноль. Посмотри на стрелку компаса. А минус тут - чувство вины.
– Да ну на!
– Проверь, - усмехнулся он.
– Хм-м! А второе?
– Второе - открыть ему глаза. Сложно, больно, возможно, он возненавидит тебя, но - совесть чиста. И пройдена очередная ступень.
– Очередная ступень?
– Думай, мужик. Думай. На вот тебе. А то - долго будешь делать.
И он протягивает мне ременно-плечевую перевязь. Стандартную, заводскую, егерскую. Как? Как, твою дивизию, он узнал? Я только ремни начал коллекционировать, только начал присматриваться, прицеливаться, даже не пытаясь задуматься над разгрузкой.
Видя моё лицо, ухмыляется, забирает кружку, разворачивает меня за плечи, выталкивает за дверь, которая тут же захлопывается за мной. В глубоком нокауте бреду восвояси, видя разинутый рот библиотекаря, так зыркаю на него, что тот захлопывает рот и возвращается в шитью.
Завалился спать. Вспомнил, что было 3 позиции. Был -, + и 0. В чём - 0? Не спросил, хотел подняться, но уже начало морить. Хорошо. Самое важное на войне для выживания - здоровый сон.
Замыкая кольцо
Тактика применения нашей роты - изменилась. Теперь конница была загонщиками. Мы - ударным кулаком. Тактика изменилась, но - ничего не изменилось. Мы так же - идём, идём, идём и идём. Если доходим - идём в атаки. Нас поддерживают в этом пулемётные тачанки, конная артиллерия кавалерийского полка, вооруженная чудными горными орудиями, и рота бронеавтомобилей. Жаль Т-60 отстали где-то.
С каждым днём сопротивление противника усиливается. Его боевые порядки - уплотняются. Об этом я сужу из того, что марш-броски стали короче, а штурмов - всё больше.
И всё это - почти без перерыва. Атака - марш. Марш - атака.
Идём, держась за упряжь саней. Лошадка тоже устала, понуро бредёт. Мы её частенько подталкиваем. Но, в основном - она нас. Наши пожитки - на санях. И пулемёт мой - тоже. Со мной только трофей - Вальтер.
Вижу - библиотекарь примеривает своё седалище к саням. Отвешиваю ему оплеуху.
– За что?
– Пешком иди!
– Почему?
– Кончается на "у".
Он идёт. Гребёт ногами, прихрамывает на раненную собственной глупостью ногу. Моргает медленно-медленно. Того и гляди - уснёт.