Сёгун
Шрифт:
– О, я рада за вас. Мне это приятно. Но госпожа Тода намного искусней в этом деле, чем я, – Кику чувствовала, что они симпатизируют друг другу, хотя и пытаются это скрыть. – Теперь, может быть, немного поедим? – Еду тут же принесли.
– Для вас, Анджин-сан, – гордо сказала она. На блюде лежал небольшой фазан, нарезанный на мелкие кусочки, зажаренный на открытом огне, он был полит сладким соевым соусом. Она положила Блэксорну.
– Превосходно, превосходно! – сказал он. И это была правда.
– Марико-сан?
– Спасибо, –
Кику взяла кусочек своими палочками для еды и с удовольствием пожевала:
– Хорошо, правда?
– Да, Кику-сан, это превосходно! Прекрасно.
– Анджин-сан, возьмите еще, пожалуйста, – она взяла второй кусок, – здесь еще много.
– Спасибо. Как это делается – вот это? – он указал на густой коричневый соус.
Марико перевела для нее.
– Кику-сан говорит, что это сахар с соей и немного имбиря. Она спрашивает, в вашей стране есть сахар и соя?
– Сахар из свеклы делают, а сои нет. Кику-сан.
– О, как можно жить без сои? – Кику напустила на себя важность. – Пожалуйста, скажите Анджин-сану, что у нас сахар уже тысячу лет. Буддийский монах Гандзин привез его к нам из Китая. Все лучшее к нам пришло из Китая, Анджин-сан. Чай мы стали пить около пятисот лет назад. Буддийский монах Еисей принес несколько семян и посадил их в провинции Чихузен, где я родилась. Он также дал нам Дзен-Буддизм.
Марико перевела с такой же официальностью. Тут Кику расхохоталась:
– Ох, извините, Марико-сама, но вы оба выглядите такими серьезными. Я и притворилась такой важной с этим чаем – как будто это имеет значение. Я только хотела развлечь вас.
Они наблюдали, как Блэксорн расправился с фазаном,
– Вкусно, – сказал он. – Очень вкусно. Пожалуйста, поблагодарите Дзеко-сан.
– Она будет польщена, – Кику налила им обоим еще чаю. Потом, зная, что наступил удобный момент, она невинно спросила:
– Можно у вас спросить, что случилось сегодня во время землетрясения? Я слышала, что Анджин-сан спас жизнь господину Торанаге? Я сочла бы за честь услышать это из первых уст.
Она терпеливо слушала, позволив Блэксорну и Марико наслаждаться рассказом, добавляя «ох» или «а что же дальше?» или наливая саке, не прерывая, как идеальный слушатель.
И когда они кончили, Кику восхитилась их смелостью и тем, как повезло господину Торанаге. Они поговорили еще немного, потом Блэксорн встал и служанке велели показать ему дорогу.
Марико нарушила молчание:
– Вы никогда не ели мяса до этого, Кику-сан, правда?
– Это моя обязанность – делать то, что будет ему приятно, только и всего, правда?
– Я никогда не догадывалась, как совершенна может быть дама. Я теперь понимаю, почему всегда должны быть Плавающий Мир, Ивовый Мир и как счастливы мужчины, и как плоха была я.
– О, это не было моей целью, Марико-сама. Мы здесь
– Да. Я восхищена вами. Мне хотелось бы быть вашей сестрой.
Кику поклонилась:
– Я недостойна такой чести.
Они ощутили, как между ними рождаются теплые чувства. Потом она сказала:
– Это очень потаенное место, можно довериться, здесь нет подглядывающих глаз. Комната для удовольствий в саду очень темная, если кому-нибудь требуется темнота. И тьма скроет все секреты.
– Единственный способ сохранить секрет – это быть одной и шептать под пустой стеной в глухую полночь, не так ли? – небрежно бросила Марико, выгадывая время, чтобы принять решение.
– Между сестрами не нужны стены. Я отпустила служанку до утра. Наша комната для удовольствий – очень уединенное место.
– Вы должны быть с ним одна.
– Я всегда могу быть одна, всегда.
– Вы так добры ко мне, Кику-сан, так предусмотрительны.
– Это волшебная ночь, да? И совершенно особенная.
– Волшебные ночи слишком скоро кончаются, сестричка. Волшебные ночи для детей, правда? Я не ребенок.
– Кто знает, что случится волшебной ночью? Темнота скрывает все.
Марико печально покачала головой и нежно коснулась Кику:
– Да. Но для него, если она вмещает вас, это уже достаточно.
Кику отступилась. Потом она сказала:
– Я – подарок для Анджин-сана? Он не сам попросился ко мне?
– Если он видел вас, как он мог не просить вас? Честно говоря, для него большая честь, что вы принимаете его. Я сейчас это поняла.
– Но он видел меня всего один раз, Марико-сан. Я стояла рядом с Оми-саном, когда он подходил к кораблю, чтобы плыть первый раз в Осаку.
– О, но Анджин-сан говорил, что он видел Мидори-сан около Оми-сана. Это были вы? Около паланкина?
– Да, на площади. О, да, это была я, Марико-сан, а не госпожа Мидори, жена Оми-самы. Он сказал мне: «Конити ва». Но, конечно, он не запомнил. Как он мог запомнить? Это было в прошлой жизни, да?
– О, он помнил красивую девушку с зеленым зонтиком. Он сказал, это самая красивая девушка, какую он когда-либо видел. Он говорил мне об этом много раз. – Марико внимательно посмотрела на нее. – Да, Кику-сан, вас легко было спутать тогда, под зонтиком.
Кику налила саке, и Марико была зачарована ее непринужденной элегантностью.
– Мой зонтик был цвета морской воды, – сказала она, очень довольная тем, что он помнил.
– Как тогда выглядел Анджин-сан? Совсем иначе? Ночь Стонов должна была пройти ужасно.
– Да, это так. И он тогда казался старше, кожа на лице напряжена… Но мы стали слишком серьезны, старшая сестра. Ах, вы не знаете, как я польщена тем, что вы мне позволили так себя называть. Сегодня ночь только для удовольствий. Не надо больше серьезных вещей, да?