Сёгун
Шрифт:
Но толпы народа не мешали их продвижению. Шифр Торанаги на их знаменах, личный знак Тода Марико и старательность Акиры Ёсинаки, а также гонцы, которых он отправлял, чтобы оповещать, кто идет, обеспечивали им лучшие комнаты для ночлега в лучших гостиницах, а также беспрепятственный проход. Все другие путники и даже самураи быстро отступали в сторону и низко кланялись, ожидая, пока они пройдут.
– Они все останавливаются и кланяются каждому?
– О, нет, Анджин-сан. Только дайме и важным людям. И большинству самураев – да, это мудрое правило для простолюдинов.
– Скажем, а если два дайме одного ранга встретятся?
– Тогда они оба должны будут спешиться и одновременно поклониться и пойти каждый своим путем.
– Скажем, встретятся господин Торанага и генерал Ишидо?
Марико незаметно перешла на латынь:
– Кто они, Анджин-сан? Этих имен не произносите.
– Ты права. Пожалуйста, прости меня.
– Послушай, любимый, давай пообещаем друг другу, что если нам улыбнется Мадонна и мы благополучно уедем из Мисимы, то только в Эдо, у первого моста, только тогда мы покинем наш тайный мир. Давай?
– Какая такая особая опасность в Мисиме?
– Там наш капитан должен представить рапорт господину Хиро-Мацу. Я тоже должна буду увидеться с ним. Он мудрый человек, всегда настороже. Нам будет очень просто выдать себя перед ним.
– Мы должны быть осторожны. Давай просить Бога, чтобы твои страхи были безосновательны.
– О себе я не беспокоюсь, только о тебе.
– А я о тебе.
– Давай сделаем вид, что этот реальный мир – наш единственный мир.
– Вот Мисима, Анджин-сан, – сказала Марико. Вытянутый в длину город с замком, который вмещал почти шестьдесят тысяч человек, был почти скрыт низким утренним туманом. Было видно только несколько крыш и каменный замок. За ним виднелись горы, понижающиеся к морю на западе. Далеко на северо-западе была видна величественная гора Фудзи. На севере и востоке горные хребты возносились почти до неба.
– Что теперь?
– Сейчас Ёсинака найдет самую хорошую гостиницу на расстоянии не более десяти миль, и мы остановимся там на два дня. Это будет самое большое, что могут потребовать мои дела. Дзеко и Кику-сан покинут нас на это время.
– Тогда поехали. Что говорит вам ваш здравый смысл о Мисиме?
– Здесь хорошо и безопасно, – ответил он, – а что будет потом, после Мисимы?
Она нерешительно показала рукой на северо-восток:
– Потом мы поедем этой дорогой. Там перевал, который петляет по горам в сторону Хаконе. Это самая тяжелая часть Хоккайдской дороги. Потом дорога спускается к городу Одавара, который намного больше Мисимы, Анджин-сан. Это уже на побережье. Путь оттуда до Эдо – только вопрос времени.
– Сколько его у нас?
– Недостаточно.
Глава
Генерал Тода Хиро-Мацу взял личное послание, привезенное Марико, и сломал печати Торанаги. В свитке коротко сообщалось о том, что произошло в Ёкосе, подтверждалось решение Торанаги предстать перед Советом регентов, Хиро-Мацу предписывалось охранять границу и перевалы в сторону Кванте от любого нападения до прибытия Торанаги (но не мешать, а помогать любому посланцу от Ишидо или идущим с востока) и давались инструкции об отступнике-христианине и Анджин-сане.
– А теперь расскажите мне все, что вы видели в Ёкосе или слышали относительно господина Торанаги. Марико выполнила его просьбу.
– Скажите мне, что вы думаете обо всем этом. Марико опять выполнила его просьбу.
– Что случилось между вами и моим сыном во время тя-но-ю?
Она рассказала ему в точности, что происходило.
– Мой сын уверен, что наш господин потерпит поражение до второй встречи с господином Затаки?
– Да, господин.
– Вы так думаете?
– О, да, господин.
В комнате, расположенной на самом верху главной башни замка, который господствовал над всем городом, наступило долгое молчание. Хиро-Мацу встал и подошел к бойнице для лучников, проделанной в толстой каменной стене, спина и суставы у него болели, меч свободно покоился в руках.
– Я не понял.
– Что?
– Ни моего сына, ни нашего господина. Мы можем разбить любую армию Ишидо, какую он только может бросить в битву. А что касается решения предстать перед Советом регентов…
Она играла своим веером, любуясь вечерним небом, густо усыпанным звездами, наслаждаясь этим зрелищем.
Хиро-Мацу внимательно посмотрел на нее.
– Вы очень хорошо выглядите, Марико-сан, стали будто моложе, чем раньше. В чем секрет?
– У меня нет никаких секретов, господин, – ответила она, ее горло внезапно пересохло. Она ждала, что мир сейчас разлетится вдребезги, но этот момент прошел, и старик снова повернул свои проницательные глаза на город, раскинувшийся под ними.
– А теперь расскажите мне, что случилось с тех пор, как вы уехали из Осаки. Все, что вы видели, слышали или в чем принимали участие, – сказал он.
Когда она кончила, была уже глубокая ночь. Она сообщила ему обо всем очень точно, за исключением того, как далеко они зашли с Анджин-саном. Даже здесь она была достаточно осторожна, чтобы не прятать своего восхищения им, его умом и смелостью. Или того, как его ценит Торанага.
Тем временем Хиро-Мацу продолжал расхаживать по комнате, движение облегчало ему боль. Все совпадало с отчетом Ёсинаки и Оми – и даже тирада Затаки перед тем, как этот дайме кинулся в Синано. Теперь он понял многие вещи, которые раньше были ему неясны, и получил достаточно информации, чтобы принять обоснованное решение. Кое-что из того, что она рассказала, возмутило его и даже заставило еще больше невзлюбить своего сына, он мог понять его мотивы, но это не имело значения. Что-то возмущало его в чужеземце, а кое-что заставляло восхищаться им.