Сёгун
Шрифт:
– Все самураи, идите еще раз! – Ему подчинились мгновенно, и он удостоверился, что испытание прошли все до одного. Потом, чтобы поощрить и отблагодарить Урагу, он приказал и своей команде сделать то же самое. Послышались протесты.
– Без разговоров! – прорычал Блэксорн. – Быстро! Или я подгоню вас ногой под зад!
– Не стоит так, кормчий, – миролюбиво произнес Ван-Некк, – мы ведь не вонючие местные язычники!
– Они не вонючие местные язычники! Они самураи, клянусь Богом!
Все уставились на него. Гнев, подхлестнутый страхом, вырвался наружу. Ван-Некк продолжал что-то возражать, но тут вмешался
– Самураи – язычники, негодяи! Они – или такие, как они, – убили Пьетерсуна, нашего адмирала и Маетсуккера!
– Но без этих самураев мы никогда не вернемся домой, поняли?
Теперь за командой наблюдали все самураи. Они угрожающе двинулись в сторону Блэксорна, явно показывая намерение его защитить. Ван-Некк плюнул.
– Да ладно, черт с ними! Мы все немного обидчивы и прилично устали – ночью нам досталось! Мы здесь не хозяева, ни один из нас – даже кормчий. Он знает что делает, – он командир! Теперь же он у нас адмирал!
– Оно так, но он не прав, что становится на их сторону, а не на нашу… И, ей-богу, он не король – мы такие же, как он, – прошипел Жан Ропер. – Если он вооружен как они и может говорить с этими гомосеками, это еще не делает его командиром над нами! Мы с ним наравне перед нашим и его законом, ей-богу, хоть он и англичанин! Он поклялся соблюдать правила! Что, кормчий, разве не так?
– Верно, – отвечал Блэксорн. – В море это наш закон – там мы хозяева, и там нас много. Теперь – не то. Делайте, что я сказал, и быстро!
Команда продолжала роптать, но все повиновались.
– Сонк! Ты нашел грог?
– Ничего нет, черт бы их взял!
– Я пришлю саке на борт. – Перейдя на португальский, Блэксорн добавил: – Урага-сан, вы пойдете со мной на берег и возьмете с собой кого-нибудь из гребцов. Вы четверо, – сказал он по-японски, указывая на тех, кто нырял с борта, – теперь капитаны. Понятно? Возьмите каждый по пятьдесят человек.
– Хай, Анджин-сан.
– Как вас зовут? – спросил он одного из них, высокого, спокойного мужчину со шрамом на щеке.
– Нава Сисато, господин.
– Вы сегодня капитан всего корабля – пока я не вернусь.
– Да, господин.
Блэксорн подошел к трапу, где внизу была привязана шлюпка.
– Куда вы собираетесь, кормчий? – встревоженно спросил Ван-Некк.
– На берег. Вернусь позднее.
– Хорошо, мы поедем все!
– Ей-богу, я вернусь с…
– И я. Я поеду… Боже мой, не оставляй меня…
– Нет! Я поеду один!
– А как же с нами! – вскинулся Ван-Некк, – что нам делать? Не покидай нас, кормчий! Что мы…
– Просто ждите! – ответил Блэксорн. – Я поищу еду и выпивку и пришлю на борт.
Джинсель воинственно налетел на Блэксорна:
– Я думал, мы собираемся вернуться вечером… Почему мы не возвращаемся обратно? Сколько времени мы собираемся оставаться здесь, кормчий. Сколько? Да, а что с Эдо? – Джинсель еще возвысил голос. – Долго нам торчать здесь, с этими проклятыми обезьянами?
– Да, обезьянами, – с удовольствием повторил Сонк. – А наши пожитки, соседи?
– Что с нашими эта? Кормчий, а как же наши приятели, женщины?
– Они прибудут завтра, – пришлось пообещать Блэксорну. – Потерпите, я вернусь быстро. Баккус, ты остаешься старшим! – Он опять пошел к трапу.
– Я с тобой! – резко заявил Жан Ропер, направляясь
Блэксорн резко повернулся к нему – и сразу же вскинулось больше дюжины мечей, готовых разрубить Жана Ропера.
– Еще слово и ты покойник! – предупредил Блэксорн.
Высокий, худой купец вспыхнул – и остановился.
– Придерживай язык, когда ты рядом с самураями, – каждый из них может отсечь тебе голову раньше, чем я успею его остановить. Вот что значит невоспитанность! Ну-ка, может еще кто попробует? Самураи так обидчивы, а с вами и я становлюсь обидчивым. А оружие вы получите, когда потребуется. Все ясно?
Жан Ропер уныло кивнул и отошел – запал его явно иссяк. Самураи все еще сохраняли настороженность… Блэксорну пришлось принять меры: он успокоил их несколькими японскими словами и четко отдал приказ: под страхом смерти оставить его команду в покое! Он спустился по трапу и сел в лодку, за ним – Урага и один самурай. Сисато, оставленный капитаном, приблизился к Жану Роперу, заметно унявшемуся после речи Блэксорна, поклонился, отошел – и тут же словно забыл о только что разыгравшейся сцене. … Когда лодка была уже далеко от корабля, Блэксорн поблагодарил Урагу за поимку шпиона.
– Пожалуйста, не благодарите. Это только наш долг.
Блэксорн сказал по-японски, чтобы понял и другой самурай:
– Да, долг. Но ваше жалованье теперь изменится – вы будете получать сто коку в год, а не двадцать.
– О, господин, благодарю вас. Я не заслужил этого. Я только выполнял свой долг…
– Говорите медленно. Не понимаю.
Урага извинился и повторил медленнее.
Блэксорн счел необходимым повторить свои похвалы. Вдруг усталость охватила его, – он поудобнее уселся на корме и едва преодолевал дремоту, глаза закрывались сами собой… Надо все же еще раз убедиться, что корабль хорошо поставлен… Ван-Некк и остальные стояли у планшира, он пожалел, что взял их на борт, хотя и знал, что выбора не было: без них этот переход был бы небезопасным. «Взбалмошный народ… Какого черта я с ними связался… Все мои вассалы знают про деревню эта, а моряки мои такие же противные, как… Боже, о чем это я! Карма…» Он все же вздремнул… Когда лодка ткнулась носом в берег у пирса, Блэксорн вернулся к реальности – и не сразу сообразил, где он… Во сне он пребывал в замке, в объятиях Марико – совсем как в прошлую ночь… … Прошлой ночью, после любви, они лежали в полусне… Фудзико стерегла их покой, Дзиммоко стояла на страже, когда Ябу и его самураи постучали у дверей… Вечер начинался так приятно: Фудзико благоразумно пригласила Кику, и он никогда не видел Кику такой красивой и жизнерадостной… Когда колокола пробили час кабана, точно как обещала, прибыла Марико.
Было очень весело, много саке, но вскоре Марико нарушила все очарование этого вечера:
– Извините, но вы в большой опасности, Анджин-сан… – Она рассказала то, что узнала от Дзеко об Ураге. И Кику и Фудзико – обе были одинаково возмущены и встревожены.
– Пожалуйста, не беспокойтесь, я прослежу за ним, – успокаивал их Блэксорн.
Но Марико продолжала:
– Возможно, вам следует остерегаться и Ябу-сама тоже, Анджин-сан.
– Что вы говорите?
– Сегодня днем я видела ненависть на вашем лице. Он тоже ее заметил.