Сёгун
Шрифт:
– Ерунда! Сигата га наи, нех?
– Нет, простите, вы совершили одну большую ошибку. Зачем вы остановили своих людей, когда они в самом начале окружили Ябу-сама? Они быстро расправились бы с ним, и ваш враг погиб бы без всякого риска для вас!
– Это было бы нечестно, Марико-сан! Все – против одного! Это подло!
Марико объяснила Кику и Фудзико, о чем они говорят, и опять обратилась к нему:
– Пожалуйста, извините меня, Анджин-сан, но мы все считаем, что так думать очень опасно, и просим вас вести себя по-другому. Опасно, неправильно и наивно! Прошу извинить мне такую прямоту. Ябу-сан
– Нет, пока нет, я все еще очень нужен ему. И Оми-сану.
– Кику-сан говорит: пожалуйста, передайте Анджин-сану, чтобы он опасался Ябу и этого Ураги тоже. Анджин-сану трудно судить о том, что здесь может оказаться важным.
– Я согласна с Кику-сан, – заявила Фудзико. Кику вскоре ушла, чтобы провести вечер с Торанагой. Тут Марико снова нарушила покой и согласие, царившие в этой комнате:
– Сегодня вечером я должна сказать – сайонара, Анджин-сан. Я уезжаю на рассвете.
– Не надо сейчас прощаться, – попробовал возражать Блэксорн. – Все теперь может измениться. Завтра я увижу Торанагу. Мне ведь разрешено ехать куда хочу – я возьму вас в Осаку. Мне дадут галеру или маленькую лодку. В Нага…
– Нет, Анджин-сан! Простите, я должна ехать как мне приказано! – Никакие доводы ее не тронули.
Он чувствовал, что молчаливая Фудзико наблюдает за ним, сердце щемило при мысли об отъезде Марико… Блэксорн взглянул на Фудзико, та извинилась и вышла, закрыв за собой седзи. Они остались одни – Фудзико не вернется, некоторое время они в безопасности… Их страсть была бурной и быстрой… Но вот послышались шаги, голоса… они едва успели привести себя в порядок, как через внутреннюю дверь к ним пробралась Фудзико и вошел Ябу с приказами Торанаги о немедленном тайном отъезде:
– Иокогама, Анджин-сан, потом Осака – краткая остановка, – потом опять Нагасаки, обратно в Осаку и снова сюда, домой! Я послал за вашей командой, чтобы ее доставили на корабль.
Возбуждение охватило Блэксорна от этой посланной небом удачи.
– Да, Ябу-сан. Но Марико-сан… Марико-сан тоже едет в Осаку… Ей бы лучше с нами – быстрее, безопаснее…
– Невозможно, прошу прощения. Нужно торопиться! Собирайтесь! Прилив, понимаете? Прилив, Анджин-сан!
– Хай, Ябу-сан. Но Марико-сан едет в Осаку…
– Прошу меня извинить, но у нее приказы, как у нас всех. Марико-сан! Объясните ему! Скажите, чтобы он торопился!
Ябу был неумолим, и так поздно ночью нельзя было пойти к Торанаге, чтобы попросить его отменить приказ. Не было возможности еще поговорить с Марико или Фудзико, оставалось только торопливое официальное прощание. Но они скоро встретятся в Осаке.
– Очень скоро, Анджин-сан, – так с ним простилась Марико.
«Господи, Боже мой, не дай мне потерять ее!» – взмолился Блэксорн. Морские чайки кричали над берегом – их крики еще больше усиливали тоску расставания.
– Потерять… кого, господин?
Блэксорн опомнился от своих мечтаний и показал на видневшийся вдали корабль.
– Мы называем корабль – «она», мы думаем о нем, как о женщине. Вакаримас ка?
– Хай.
Блэксорн еще мог различать на борту маленькие фигурки – это его команда… Перед ним сразу же встала неразрешимая задача… «Они нужны тебе на борту, – сказал он себе, – и еще много таких, как они! И новые моряки не станут лучше относиться к самураям –
– Даже я, Анджин-сан… – шепнула она прошлой ночью.
– Нет, Марико-сан, только не вы!
– Вы сказали сегодня днем, что мы – ваши враги.
– Я сказал, что большинство католиков – мои враги.
– Они убьют вас, если смогут.
– Возможно… Но ты… мы правда встретимся в Осаке?
– Да, я люблю тебя! Анджин-сан, помните: бойтесь Ябу-сана…
«Они все правы насчет Ябу, – думал Блэксорн. – Что бы он ни говорил, что бы ни обещал – я и правда сделал большую ошибку… Зачем остановил своих людей, когда он так попался?.. Этот негодяй пока притворяется, но тут же перережет мне глотку, как только я перестану быть ему полезным. И все-таки Ябу тоже прав: и он мне нужен. Никогда я не попал бы в Нагасаки и не вернулся бы живым без защиты! Он, конечно, помог убедить Торанагу… Если он будет командовать своими двумя тысячами фанатиков, мы сможем разнести Нагасаки и, кто знает, даже Макао… Мадонна! Один я беспомощен!» Тут он вспомнил: Дзеко сказала Марико про Урагу – ему нельзя доверять. «Нет, Дзеко ошиблась в нем… В чем еще она ошибается?»
ЧАСТЬ ПЯТАЯ
Глава Пятьдесят Вторая
Блэксорн вновь почувствовал давящую громаду города, оказавшись в забитой людьми Осаке после долгого путешествия на галере. Огромные городские валы были завалены мусором – его нанес тайфун, кое-где еще валялись головешки, следы недавних пожаров, но величия у Осаки не убавилось, и замок все так же величественно возвышался над ней. Даже с расстояния более чем в лигу виден был колоссальный пояс высокой первой стены, вздымающиеся вверх зубчатые гребни. Но зловещая громада главной башни замка довлела даже над ними.
– Ну и громадина! – нервно протянул Винк, стоявший рядом с Блэксорном на носу корабля. – И не вообразить такую! Амстердам рядом с этим чудищем – мушиное пятнышко!
– Пожалуй… Шторм и здесь много чего разрушил, но не так сильно, как везде. А замок – он вообще вечен – ничего не боится.
Тайфун пришел с юго-запада две недели назад, и о приближении его свидетельствовало много примет – низкая облачность, чайки, дождь: когда он обрушился, галера уже укрылась в бухте, где они пять дней пережидали бурю. Океан бушевал вовсю, а ветры так ярились и свирепствовали, как никогда на памяти Блэксорна.
– Боже, как бы я хотел быть дома, – затосковал Винк. – Мы ведь должны были вернуться еще год назад…
Блэксорн взял Винка с собой в Иокогаму, а остальных отправил обратно в Эдо, оставив «Эрзамус» на безопасной стоянке под охраной Наги. Его команда была рада уехать, как и он был счастлив от них освободиться. В тот вечер опять начались дикие ссоры и споры по поводу корабельных денег. Деньги принадлежали компании, а не ему. Ван-Некк был казначеем экспедиции и главным торговцем и вместе с адмиралом официально распоряжался ими. Когда сосчитали и пересчитали еще раз, нашли, что все цело, кроме тысячи монет. Ван-Некк, поддержанный Жаном Ропером стал спорить о том, сколько денег он может взять с собой для найма новых моряков.