Сёгун

Клавелл Джеймс

– Кто это? – Блэксорн чувствовал, что беспокойство охватило весь корабль – люди напряженно всматривались в даль.

– Простите, пока не могу разобрать, – отвечал капитан.

– А вы, Ябу-сан?

Ябу пожал плечами:

– Власти плывут.

Когда катер приблизился, Блэксорн увидел на корме пожилого мужчину: он сидел под балдахином, в нарядной, торжественной одежде и крылатой накидке. Мечей у него не было. Вокруг стояли люди в серой униформе Ишидо.

Барабанщик перестал отбивать ритм для гребцов, катер встал рядом. Все кинулись помогать именитому чиновнику подниматься на борт. Вслед за ним вспрыгнул японский кормчий и после многочисленных поклонов принял формальное

командование галерой. Ябу и чиновник держались очень официально и скрупулезно соблюдали все церемонии. Наконец они расселись на подушках в соответствии со своими рангами – чиновник занял самое почетное место на корме. Самураи Ябу и серые сели вокруг них, скрестив ноги или на колени – на главной палубе для них оставались новые почетные места.

– Совет приветствует вас, Касиги Ябу, от имени Его Императорского Величества, – провозгласил невысокий, плотный, несколько изнеженный на вид человек – старший советник регентов по протоколу; он обладал еще рангом придворного советника императорского двора. В обязанности Огаки Такамото, принца седьмого ранга, входило посредничество между двором Его Императорского Величества, Сына Неба и регентами. Согласно обычаю придворных, существовавшему уже несколько веков, зубы у него были выкрашены черным.

– Благодарю вас, принц Огаки. Мне оказана честь быть здесь по поручению господина Торанаги, – Ябу поразила оказанная ему честь.

– Да, конечно. Я думаю, у вас здесь есть и свои дела? – сухо осведомился Огаки.

– Конечно. Когда приедет господин Торанага? Простите, но тайфун задержал меня на пять дней и я не знаю ничего, с тех пор как выехал.

– Ах да, тайфун. Совет был весьма доволен, когда стало известно, что шторм вас не тронул. – Огаки откашлялся. – Что касается вашего властелина, я с сожалением должен довести до вашего сведения, что он еще не добрался даже до Одавары. Какие-то бесконечные отсрочки, потом болезнь. Огорчительно, правда?

– О да, очень. Ничего серьезного, надеюсь? – Ябу радовался, что ему известна тайна Торанаги.

– Нет, к счастью, ничего серьезного, – Снова сухое покашливание. – Господин Ишидо считает, что ваш властелин завтра прибудет в Одавару.

Ябу был удивлен. Двадцать один день назад, когда я уезжал, все было готово к его немедленному отбытию, потом заболел господин Хиро-Мацу.

– Я знаю, что господин Торанага был серьезно обеспокоен, но не изменил своего намерения. Я собираюсь начать приготовления к его приезду.

– Все подготовлено, – заявил коротышка чиновник.

– Совет, конечно, не будет возражать, если я проверю все приготовления? – Ябу был предельно дружелюбен. – Важно, чтобы эта церемония была достойна Совета и такого случая.

– Достойна Его Императорского Величества, Сына Неба. Теперь это его вызов.

– Конечно, но… – Ябу растерялся. – Вы имеете в виду… что Его Императорское Величество будет присутствовать?

– Его Величество согласился с почтительной просьбой регентов лично осуществить участие в принятии клятвы новым Советом – всеми главными дайме, включая господина Торанагу, его семью и вассалов. Старшие советники Его Императорского Величества выбрали благоприятный день для такого… э… ритуала. Двадцать второй день этого месяца, в этот, пятый год эры Кейно.

Ябу был поражен:

– Через… через девятнадцать дней?

– В полдень. – Утонченным движением Огаки вынул из рукава бумажный платок и осторожно высморкался. – Прошу меня извинить. Да, в полдень. Все предзнаменования благоприятны. Господин Торанага был проинформирован посланцем императора четырнадцать дней назад. Его немедленное почтительное согласие пришло в Совет регентов три

дня назад. – В руках Огаки появился маленький свиток. – Здесь ваше приглашение, господин Касиги Ябу, на церемонию.

Ябу вздрогнул, увидев императорскую печать в виде хризантемы с шестнадцатью лепестками, – он знал, что никто, даже сам Торанага, не сможет отказаться от такого приглашения. Отказ будет несомненным признаком оскорбления Божества, открытым мятежом. Все земли принадлежат императору – сразу же будет объявлено о немедленной конфискации всех земель и о предложении императора сразу совершить сеппуку. Такие решения передавались по его поручению регентами и подтверждались Большой печатью. Они всегда окончательны и обязательны к выполнению. Ябу лихорадочно пытался успокоиться.

– Простите, вам нехорошо? – заботливо спросил Огаки.

– Простите… – Ябу заикался, – но никогда в самых смелых своих мечтах… никто не мог себе представить, чтобы Его Величество… оказало нам такую честь.

– О да, я согласен. Необычайно!

– Удивительно… что Его Величество… покинет Киото и приедет в Осаку.

– Согласен. Тем не менее на двадцать второй день Его Величество, с регалиями будет здесь.

Без императорских регалий ни одно поколение императоров не считалось правомочным. Три Священных Ценности признаны божественными – они, как все верили, были принесены на землю богом Ниниги-нох-Микото и переданы им лично своему внуку, Дзимму Тенно, первому земному императору. Он же лично передал их своим наследникам, и так до нынешнего их держателя – императора Го-Нидзи. Всем известны эти Три Священные Ценности – меч, бриллиант и зеркало. Священные меч и бриллиант всегда путешествовали по государству вместе с императором, куда бы он не уезжал из своего дворца с ночевкой; зеркало оставалось во внутреннем хранилище при большой синтоистской гробнице в Изу. Меч, зеркало и бриллиант принадлежали Сыну Неба. Они были символами законной власти, знаками ее божестенности. Сын Неба брал их с собой, – таким образом он брал с собой всю свою власть.

Ябу засомневался:

– Почти невероятно, чтобы к приезду императора были закончены все приготовления.

– О, господин генерал Ишидо по поручению регентов обратился к Его Величеству сразу же, как только узнал от господина Затаки в Ёкосе, что господин Торанага согласился – это удивительно – прибыть в Осаку и покориться неизбежному. Только великая честь, оказанная вашим хозяином регентам, побудила их просить Сына Неба оказать нам такую милость и присутствовать. – Снова сухое покашливание. – Пожалуйста, извините меня, но не дадите ли вы мне, когда вам будет угодно, ваше официальное письменное подтверждение, что приглашение получено?

– Могу я сделать это прямо сейчас? – Ябу почувствовал внезапную слабость.

– Я уверен, регенты оценят это.

Ябу слабым голосом послал за письменными принадлежностями. В мозгу его продолжало стучать: «Девятнадцать!.. Девятнадцать дней! Торанага может тянуть только девятнадцать дней, а потом тоже должен быть здесь! У меня хватит времени съездить в Нагасаки и благополучно вернуться в Осаку, но не достанет, чтобы устроить нападение на Черный Корабль и захватить его… Нет времени прижать Хариму, Кийяму, Оноши, священников-христиан! Нет времени объявить «Малиновое небо»! Весь план Торанага только иллюзии!.. Торанага проиграл! Мне следовало знать это! Спокойно! Передо мной дилемма: либо я слепо верю Торанаге, что он выскользнет из этой сети, и помогаю Анджин-сану, как задумано, – как можно быстрее набираем людей для захвата Черного Корабля; либо я еду к Ишидо, говорю ему все, что знаю, и пытаюсь выторговать жизнь себе и Изу. Так что же выбрать?..»