Секретная информация (сборник)
Шрифт:
Тогда, после его смерти, мне в голову запала мистическая мысль: в Общине не может быть больше одного Учителя, и в год, когда кто-то из моих учеников захочет стать Учителем, мне придётся умереть…
И поэтому я несколько лет с надеждой и страхом ожидал Дня Выбора. С надеждой – потому что человеку всегда хочется, чтобы кто-то продолжил его дело. А со страхом…
Я был не таким старым, как прежний Учитель, и мне хотелось прожить подольше. Но не для того, чтобы просто пожить, а чтобы больше узнать. А затем поделиться знаниями с учениками, выучить как можно больше
Но, позже, мысль о том, что я обязательно умру, если кто-то станет Учителем, исчезла. Нет, не сама собой: Иист, мой ученик позапрошлого выпуска, захотел стать Учителем.
Я ходил сам не свой – до конца того года, а может, едва и не до следующего выпуска. И это не смотря на то, что Иист ушёл из Деревни. Ушёл сразу после Дня Выбора. Он сказал, что чувствует: ему надо идти. Идти туда, где есть люди. Люди, которых надо учить.
– Где же их Учитель? – спросил я. – Куда он делся?
Иист пожал плечами:
– Не знаю… Но я должен идти туда. Я понимаю, что я там нужен.
И он ушёл. Мне на мгновение стало легче: в нашей Общине остался только один Учитель, и, следовательно, мне ничто не грозило. Но… Я вспомнил, как старый Учитель рассказывал, что уходил из Общины, а потом вернулся.
Я не страшился смерти: любопытство узнать, что будет после неё, пересиливало страх. Но я ещё так мало узнал об окружающем Мире! То, последнее знание, оно может и погодить. Рано или поздно оно придёт к каждому, от него никто и никуда не спрячется. Но существует множество других знаний, понять и усвоить которые можно лишь в этой жизни, здесь, среди людей.
Наступил День Выбора. Помост, на который будут выходить ученики, объявляя о своём Выборе, располагался на склоне высокого холма, у подножия которого разливалось глубокое озеро, охватывающее холм до половины.
Месторасположение помоста не менялось много лет, и символизировало собой взаимосвязь трёх стихий, в которые удалятся мои ученики: единство Земли, Воды и Воздуха.
Но в День Выбора они войдут в них чисто символически: в склоне холма имелась пещера, где укрывались выбравшие судьбу Подземных Жителей; в воду прямо с помоста ныряли будущие Водные и, обогнув под водой склон холма, выходили на берег с противоположной стороны. Проплыть столько им было нетрудно: начатки жабр у них уже появились.
Менее зрелищно выглядело расставание с Воздушными: они, раскинув руки с поблёскивающими на них молодыми перьями, восходили по деревянной лестнице на вершину холма, и там дожидались окончания Момента Выбора.
Но зато наибольшего внимания они удостаивались потом, когда парили, раскинув крылья, над Посёлком, и люди, чем бы ни занимались, обязательно отрывались от работы и с восхищением смотрели на Летающих.
Ради этого можно было потерпеть, посидев немного на вершине холма.
Потом, по окончании Момента Выбора, все вновь собирались вместе: будущие Птицы спускались с холма, будущие Кроты выходили из пещеры, будущие Рыбы выныривали из воды
Тогда-то и начиналось пиршество, танцы, веселье.
Ну и грусть, разумеется. Но больше с моей стороны, и со стороны младших учеников, потому что с родственниками все выбирающие попрощались, по сути, очень давно: когда я взял их в ученики. Они успели частично позабыть и отвыкнуть друг от друга…
Я опасался, что Люст может испортить праздник. Нет, не из-за его Выбора: у меня уже были… подобные ученики, правда, всего два. У старого Учителя их было намного больше.
Но кто знает, сколько их ещё у меня будет?
Я оказался прав: Люст принялся издеваться над ритуалом Дня Выбора. Но, хорошо, что до его наступления.
– Зачем он вообще нужен, этот День Выбора? – громко говорил он, и я слышал, что многие младшие ученики его слушали.
Поэтому я сразу пресёк его выпады: сурово двинув бровями, приказал:
– Иди со мной! – и увёл в свою хижину.
Несколько минут Люст осматривался: он никогда не был здесь. Никто из учеников не был у меня дома.
Но я сделал исключение для Люста не потому, что надеялся таким образом изменить его Выбор, а просто хотел оградить от его слов младших ребят.
Осмотревшись, Люст освоился, и вновь принялся высказывать недоумение:
– Зачем он нужен, День Выбора? Всё равно после него проходит минимум полгода, прежде чем мы сможем занять предназначенные места.
– Да, дозревание протекает сугубо индивидуально, – кивнул я, – но тем более необходим День Выбора: жителюди должны знать, куда уходят их дети.
– Жителюди! – фыркнул Люст. – Им всё равно, куда уходят их дети. Они расстались с нами очень давно – когда вы взяли нас.
– Но они ничего не знают о том, кем станет каждый, – возразил я.
– Ну и что? Им всё равно, – упорствовал Люст.
– Не думаю, – покачал я головой. – Пусть их глаза пусты, но они подобны нам. Они могут смеяться и плакать, любить и ненавидеть… по-своему. Пусть они не высказывают чувств, когда я отбираю вас, но лишь потому, что понимают: иначе нельзя. Без этого невозможно существование Деревни, Посёлка… и их самих.
– Бездумные твари! – выругался Люст.
– Опомнись! – вскричал я. – Среди них твои родители!
– Ну и что? – Люст посмотрел на меня, и я вздрогнул. Да, теперь я не сомневался в том, какой Выбор он сделает.
Я содрогнулся от своего представления. А представил я то, что ожидает встретившихся с Люстом в лесу…
И ещё я содрогнулся от того, какая судьба ожидает и самого Люста, в конце концов.
В том, что именно так всё и случится, я не сомневался: произойти иначе не могло. Так было всегда.
И пусть он не мог быть опасен мне ни сейчас, ни потом, но его мысли, ощущения, эмоции придётся переживать мне. Во всяком случае, на первых порах. И в самом конце. Я не знаю, почему такое исключение – и кем? – было сделано для находящихся на земле: я не ощущал момента смерти ни Водных, ни Подземных, ни Летающих. Или, быть может, потому, что ещё никто из них не погиб? А Находящихся На Земле у меня было уже двое…