Секретная невеста

Маура Катарина

Грудь сжимает острая боль, когда перед глазами всплывает его образ. Я невольно опускаю взгляд, позволяя глазам задержаться на часах, которые он подарил мне за несколько дней до того, как я его потерял.

— Он был невероятным человеком, и в детстве я мечтал быть таким же. Я сидел рядом, когда он проектировал и создавал игрушки для нас с братьями и сестрой, и он никогда не уставал отвечать на мои вопросы. Он позволял мне помогать, и даже сейчас, спустя годы, я полагаюсь на его знания больше, чем на что-либо еще. Я скучаю по нему каждый день… Иногда даже говорю с ним вслух, когда работаю над

проектом, спрашиваю, что бы он сделал, какой бы совет дал. Хотя знаю, что он не услышит меня.

Мне интересно, что бы он сказал о Райе. Он часто шутил, что уже присмотрел для меня невесту. Еще в детстве я понимал, что не смогу выбрать свою судьбу, но не должен был и пытаться. Может, тогда дед все еще был бы рядом.

Райя осторожно касается моей щеки тыльной стороной ладони. В ее прикосновении столько тепла и нежности, что я непроизвольно затаиваю дыхание.

— Он бы тобой гордился, Лекс, — шепчет она. — Хотя… Мне немного стыдно это признавать, но ты и для меня своего рода образец. Именно поэтому мне было так неловко, когда я поняла, кто ты. Я должна была узнать тебя сразу. Я следила за твоей карьерой уже давно, всегда восхищалась тем, как ты свободно делишься своими знаниями, даже если это может стоить тебе конкурентного преимущества. Я читаю все твои публикации сразу, как они выходят. Некоторые из твоих исследований помогли мне в моей работе… Ты просто… Ты даже не представляешь, какое влияние оказываешь.

Ее слова сбивают меня с толку, разоружают. Я не знаю, что сказать, но в итоге просто выдыхаю:

— Этому меня научил дед. Технологии нельзя прятать, ими нужно делиться во благо общества. Он верил, что конкуренция приводит к еще большему прогрессу, и я с ним полностью согласен.

— Он звучит, как великий человек, — с благоговением произносит она.

— Он таким и был, — киваю я, притягивая ее к себе в объятия.

Я не говорил ни о родителях, ни о деде уже долгие годы. Даже не уверен, как она смогла заставить меня раскрыться, когда никто другой не мог. Но вот я здесь, с ней в своих руках, и впервые за долгое время чувствую, как что-то теплое пробивается сквозь ледяной панцирь внутри меня.

Райя поднимается на носочки и крепко прижимается ко мне, заключая меня в объятия. И тут меня накрывает осознание — когда в последний раз кто-то обнимал меня вот так? Без расчета, без задней мысли, просто потому, что хотел. Я делаю неровный вдох, запуская пальцы в ее волосы, наклоняя голову, жадно ища ее губы.

— Райя, — выдыхаю я, отстраняясь на долю секунды, чтобы заглянуть ей в глаза. Она читает меня так легко, как будто всегда знала, что я чувствую. И в следующий миг ее губы снова на моих.

Этот поцелуй другой. В нем нет бешеного голода, нет стремления обладать. В нем утешение, нежность и что-то запретно-сладкое, от чего у меня кружится голова.

— Моя очередь, — шепчет она касаясь моих губ, а затем улыбается, задевая меня новым поцелуем. — Выбирай вызов, Лекс.

Я усмехаюсь между поцелуями. Как ни странно, я рад повиноваться своей будущей жене.

Глава 8

Лекс

— Чему ты так улыбаешься? — спрашивает Райя, ее палец медленно провел линию от моего лба к кончику носа.

Незаметно для нас ночь

перетекла на мой диван, где мы открыли еще одну бутылку вина и продолжили игру в правду или вызов. Времени, казалось, не существовало, как и границ между нами — разговор лился свободно, без напряжения, без фальши.

С ней все иначе. Она притупляет мои мысли, словно гасит тревоги, которые всегда роятся в моей голове. Я не привык вот так просто расслабляться, тем более рядом с почти незнакомой женщиной. Я не верил, что смогу снова довериться кому-то, но она… черт, она рушит все мои барьеры, и я даже не уверен, хочу ли их восстанавливать.

— Тебе, — шепчу я, притягивая ее ближе. — Просто впервые за долгое время мне действительно хорошо.

Я провожу пальцами по ее лицу, сердце бешено колотится. Сказать ли ей правду? Или уже поздно? Во мне боролись страхи: а вдруг она — просто хорошая актриса, и я даю себя обмануть? А вдруг она чиста, а мои поступки этой ночью уже обрекли нас на провал?

Лоб Райи касается моего, а потом ее губы находят мои. И все остальное перестает иметь значение. Этот поцелуй был медленным, исследующим, пробуждающим. Я смаковал ее вкус, едва ощутимо покусывая ее нижнюю губу. Она тихо застонала, и этот звук моментально отозвался во мне раскаленным импульсом желания. Черт, она доводила меня до безумия, весь вечер дразнила, сама того не осознавая.

Я переворачиваю нас, и она мягко падает на диван, ее волосы рассыпаются вокруг, словно золотая аура. Ее взгляд исподлобья, эти темные глаза, наполненные предвкушением… Боже, как она прекрасна.

Я накрываю ее своим телом, и ее пальцы зарываются в мои волосы, притягивая меня ближе. Она извивается подо мной, прижимаясь, и я не могу сдержать стон.

— Черт, Райя, — прохрипел я, чувствуя, как она сходит с ума от прикосновений. — Ты вообще понимаешь, что ты со мной творишь?

Я прижимаюсь к ней, давая ей почувствовать, насколько сильно она меня возбудила, и тихий стон срывается с ее идеальных губ. Я не думаю, что когда-либо испытывал такое длительное возбуждение, желая кого-то, но изо всех сил стараясь не позволить желанию руководить разговором. Я на грани, и, думаю, она тоже.

Моя будущая жена ахает, когда я раздвигаю ее ноги коленом, и я усмехаюсь, пока моя рука скользит вниз между нами, я хватаю ее за бедро, и мой большой палец скользит по ее кружевным трусикам.

Она насквозь мокрая, даже сквозь ткань, и это чертовски волнующе знать, что все это для меня. Ее глаза вспыхивают тем же желанием, которое чувствую я, и я усмехаюсь, когда мой палец снова скользит по ткани, дразня ее.

— Можно? — шепнул я, пальцами скользя вдоль ее тайного жара.

Она прикусывает губу, в глазах мелькает сомнение.

— Я… Я не знаю, Лекс… Никто никогда…

Я замер.

— Никогда?

Райя качает головой, и во мне вспыхнул жаркий, необузданный триумф. Я медленно, нарочито-дразняще скольжу пальцем вниз по ее пропитанному кружеву, ощущая, как ее тело невольно вздрагивает в ответ.

— Позволь мне, — шепчу я, сердце гулко бьется в груди. — Позволь мне подарить тебе это удовольствие. Я хочу слышать, как ты стонешь мое имя… хочу чувствовать, как ты дрожишь под моими пальцами. Только это. Больше ничего.