Секретная невеста
Шрифт:
Рядом — снимок Лекса с Валентиной Виндзор, еще одной его невесткой, женой Луки Виндзора. Он явно сделан в день, когда Валентина стала операционным директором Windsor Finance. В его взгляде столько гордости, что у меня перехватывает дыхание.
Я знаю ее историю. Когда выяснилось, что Лука тайно женился на своей секретарше, СМИ устроили настоящий скандал, выставляя Валентину охотницей за деньгами. Но семья Виндзоров быстро и беспощадно заткнула все голоса, буквально закрыв несколько изданий. Они всегда казались
— У тебя больше фотографий с невестками, чем с братьями, — замечаю я, когда Лекс медленно ведет меня дальше по коридору, будто давая мне время все рассмотреть.
Он усмехается:
— Они и есть тот клей, который держит нашу семью вместе. Без них все давно бы развалилось. Каждая из них стала для меня сестрой, и я не представляю нашу жизнь без них. Они спасли меня, хотя даже не подозревают об этом.
Он останавливается у фотографии, сделанной в кабине самолета, и его улыбка становится мягче.
— Это Фэй, — говорит он, указывая на девушку с красными волосами. Будто я не узнаю одну из самых известных пианисток в мире. Я все же киваю, боясь показаться навязчивой фанаткой. — А это мой брат Дион. Он всегда боялся летать, но ради Фэй сел на десятки рейсов, потому что она обожает путешествовать. Однажды он даже прошел курсы пилота, чтобы летать с ней летом. Терпел каждую секунду, дрожал от страха, но ни разу не дал ей об этом узнать — просто потому, что беспокоился о ее безопасности.
Лекс смотрит на меня, изучая мою реакцию, будто пытаясь понять, что я чувствую, слушая эти истории, глядя на эти снимки.
— В нашей семье так принято, — говорит он тихо. — Если мы любим, то любим яростно. И нет ничего, чего бы мы не сделали ради тех, кого любим. Я никогда не позволю никому причинить им боль.
Его голос мягок, но в нем слышится что-то большее — тихое, едва уловимое предупреждение, за которым скрывается одиночество. Такое глубокое, что он, возможно, сам не осознает, как выдал себя. Я не могу представить, что значит быть Виндзором — всегда настороже, всегда готовым к тому, что кто-то воспользуется твоей уязвимостью ради собственной выгоды.
Стыд обрушивается на меня тяжелой волной. Я тоже была частью этого. Читала статьи, обсуждала их, как если бы жизнь этих людей была сериалом, а не реальностью, в которой они никогда не просили внимания.
— Пойдем, — говорит Лекс, переплетая наши пальцы. — У тебя еще будет шанс смотреть на них с восхищением вживую. А пока у меня есть кое-что, что я хочу тебе показать.
Я приоткрываю губы, но прежде чем успеваю возразить, он смеется и ведет меня в гостиную. Мы оба замираем, глядя в огромные панорамные окна. За стеклом раскинулся ночной город, сверкающий тысячами огней.
Мы молчим, завороженные этим зрелищем.
— Я не смотрела на них с восхищением, — бормочу
Лекс поворачивается ко мне, его палец мягко приподнимает мой подбородок, вынуждая встретиться с ним взглядом. В его глазах что-то вспыхивает, заставляя мое сердце сорваться с ритма. Он прикусывает губу, и я чувствую, как кровь приливает к щекам.
Этот мужчина… он притягивает, и я уверена, что прекрасно осознает это.
— Правда? — его голос звучит низко и бархатисто. — Почему-то твои глаза завораживают меня куда сильнее, чем ночное небо за окном. И знаешь, мне не очень нравится, как легко ты заставляешь меня терять голову.
Любой другой мужчина, произнеси он подобные слова, вызвал бы у меня лишь усмешку. Но Лекс… Он говорит это так искренне, почти с болью в голосе. Словно я — загадка, которую он не может разгадать. Хотя в его мире не существует головоломок, которые он не способен решить.
Его пальцы снова находят мои, но, ведя меня на кухню, он то и дело бросает взгляды через плечо, будто не может не смотреть на меня.
— Вина? — спрашивает он, подняв бутылку, которая наверняка стоит дороже, чем моя месячная аренда.
Он уже открывает ее, прежде чем я успеваю сказать, что не стоит тратить его на такой случай.
— С удовольствием, — отвечаю я чуть тише, чем намеревалась.
Что-то в этом вечере сбивает меня с толку. Я чувствую себя более уязвимой, чем обычно, и мне сложно понять, почему. Он заставляет мое сердце биться быстрее, и это… это что-то новое.
Что-то во мне сжалось, когда я поняла, кто он такой. Потому что это означало одно — этот момент, эта ночь, это чувство не продлится долго. Лексингтон Виндзор — человек, чьей работой я восхищалась, но Лекс… Он кажется другим. Тем, кто находится на расстоянии вытянутой руки. Пусть даже на один-единственный вечер.
Я улыбаюсь, когда он протягивает мне бокал, а затем поднимает свой.
— За пролитые шоты, за правду, за вызовы и за то, что они свели нас вместе.
Я легонько касаюсь его бокала своим, не в силах сдержать теплую улыбку.
— За честность, смелость и… случайные счастливые совпадения.
Едва уловимая тень пробегает по его лицу. Он ненадолго опускает взгляд, прежде чем снова встречается со мной глазами.
— Кстати, о шотах… — он бросает взгляд на свою белую рубашку, испачканную голубыми пятнами. Расстегивает верхнюю пуговицу и смотрит на меня из-под ресниц с такой насмешливой игрой в глазах, что я тут же кусаю губу, чтобы не рассмеяться. — Нужно бросить ее в стирку, пока не поздно. И вообще, она липкая. Слишком липкая, чтобы я справился с ней один… Кажется, мне понадобится твоя помощь.