Секретная невеста

Маура Катарина

Она моргает, ее взгляд прояснился, но сомнение не исчезло.

— Я… я не… — она отводит глаза, зубами прикусывает губу. — Я не уверена.

Я внимательно всмотреваюсь в ее лицо, вчитываясь в каждую эмоцию, которая пробегает по ее чертам. Затем отстраняюсь, подавляя желание, но не скрывая нежности.

— Хорошо, милая, — прошептал я, целуя ее в щеку.

— Прости, — она сжалась подо мной, ее голос дрожит.

Я приподнимаюсь, накрывая ее своей тенью.

— Ты не должна извиняться,

Райя. Никогда. И уж точно не передо мной.

Она смотрит на меня беспомощно, неуверенность промелькнула в ее больших, темных глазах.

— Просто… я никогда не чувствовала себя настолько комфортно с кем-то, чтобы позволить это. Думала, что в колледже все случится, но так и не встретила человека, с которым хотела бы… Ну, ты понимаешь. А с тобой… я даже не знаю, почему ушла с вечеринки. Никогда не делала такого раньше. Но просто… мне хотелось… я не знаю…

Я напрягаюсь, перекатывая нас так, что она садится на меня, ее волосы ниспадают вперед, скрывая изгибы тела, а платье сбирается вокруг талии.

— Райя, бери столько времени, сколько нужно. Я подожду, сколько захочешь. Честно говоря, я сам был девственником до колледжа, так что понимаю. Мне было трудно кому-то довериться, и я постоянно боялся, что история о том, как я потерял невинность, попадет в таблоиды.

Если бы это было самым худшим, что могло случиться…

— Я был уверен, что окажусь в этом деле полным профаном, и кто бы ни оказался со мной в постели, потом побежит давать интервью какому-нибудь тупому журналу вроде «The Herald».

Райя расширяет глаза, ее настроение мгновенно меняется.

— Я даже представить себе не могу, что значит жить под прицелом СМИ. Есть вещи в твоей жизни, которым я завидую, но уж точно не этому.

Я обхватываю ладонями ее лицо, пальцем проводя по ее губам, чувствуя тяжесть в груди. Как бы я хотел защитить ее от такого внимания… Но стоит только журналистам узнать о ней — они выкопают все, что только смогут.

— Это непросто, но есть и другая сторона. Мы стараемся использовать внимание прессы, чтобы помогать — направляем его на наши благотворительные фонды, на бизнес…

Она кивает, ее взгляд лениво скользит по моей груди, по напряженным мышцам пресса. Черт, я бы отдал весь мир, чтобы она оседлала меня вот так… И когда-нибудь… надеюсь, очень скоро…

— Скажи, есть ли вещи, которые ты никогда не делал? — спрашивает она. — Не обязательно про секс. Просто… то, для чего ты еще не встретил правильного человека?

— Таких вещей много. Есть моменты, которые я берегу только для своей жены.

Ее роскошные карие глаза мерцают любопытством.

— Например?

— Мой дом, для начала. Я никогда не приводил женщину в поместье Виндзоров. Также — в свой офис, на

строительные площадки, в лаборатории. А еще есть более мелкие вещи. Я никогда не готовил ни для кого, кроме семьи. И ни разу не позволял женщине водить свои машины.

Райя берет мои руки, сплетая наши пальцы, и подносит их к своему лицу.

— Ужин, приготовленный Лексингтоном Виндзором… — Она прижимает губы к моим костяшкам, и сердце замирает в груди. — У меня есть подозрение, что ты выглядел бы чертовски сексуально за плитой.

Я запускаю руку в ее волосы, притягивая к себе.

— Какое у тебя любимое блюдо, Райя?

Она смеется, и этот звук согревает меня изнутри.

— Определенно мамин бирьяни из баранины.

— Значит, мне стоит научиться его готовить, — бормочу я у ее губ. — Как думаешь, она согласится научить меня?

Она хихикает, не понимая, что я совершенно серьезен. Я всегда думал, что буду ненавидеть вынужденный брак. Думал, что буду презирать свою жену.

Пока не встретил Райю Льюис.

— Я слышала слухи, что ты жуткий бабник, но видеть это вживую — совсем другое дело, — поддразнивает она.

Мой желудок сжимается, горечь накрывает меня.

— Я не встречался ни с кем уже много лет, Райя. Пресса любит сочинять чушь про мою семью. Если что-то печатают в газетах, это еще не значит, что это правда.

Ее взгляд изучает мое лицо, в поисках ответа.

— Тогда скажи мне еще одну правду, и я предложу тебе вызов.

Я поднимаю бровь, заинтригованный ее азартом.

— Что ты хочешь узнать?

Она колеблется, кусает губу. Одна секунда. Другая. Тишина между нами растягивается.

— Почему ты так долго ни с кем не встречался?

Я напрягаюсь, не зная, как ответить.

— Я предпочитаю логику и разум. Влюбленность — это просто химическая реакция, которая затуманивает рассудок. Мне это не нужно. А значит, мне не нужен и кто-то рядом.

Ее лицо меняется, но она тут же натягивает улыбку — настолько правдоподобную, что я бы поверил, если бы не видел ее настоящих улыбок весь вечер.

— Значит, ты не веришь в судьбу? Или в настоящую любовь?

Я тихо фыркаю.

— Конечно нет. Ты ведь тоже не веришь?

— Верю, — говорит она спокойно. — Невозможно смотреть на моих родителей и не верить в настоящую любовь. Они до сих пор шутят друг с другом, до сих пор смотрят друг на друга, как в первый день. Они оставляют друг другу записки по всему дому. Ходят на свидания каждую неделю. Я хочу такого же брака. Я не хочу просто дружбы под видом брака. Я хочу любовь.

Я отвожу взгляд. Я никогда не смогу дать ей это. Если бы я не знал этого… Возможно, следующие несколько лет были бы легче?