Секретная невеста
Шрифт:
Я едва удерживаюсь от улыбки, когда он берет мою руку и кладет ее на свою грудь. Под ладонью я ощущаю гулкое биение его сердца. Оно такое же стремительное, как и мое.
Это странным образом успокаивает.
— Помощь? — переспрашиваю я, позволив себе тихий смешок. — Вот так?
Я медленно расстегиваю еще одну пуговицу, и он резко вдыхает.
Я не знаю, что он делает со мной, но рядом с ним я чувствую себя смелее, чем когда-либо прежде. Он создает вокруг нас нечто такое… что мне не хочется разрушать.
— Да… — шепчет он, его грудь вздымается и опускается в быстром ритме, пока
Лекс откидывается назад, опираясь на кухонную стойку, его взгляд обжигает. Жар, охвативший мои щеки, разливается по всему телу, пока я медленно оголяю его грудь. Пальцы скользят по его коже едва ощутимым, дразнящим движением, и я замечаю, как его мышцы сокращаются в ответ на мое прикосновение.
— Райя… — выдыхает он сдавленно, голос полон напряженного удовольствия.
В животе вспыхивает теплое волнение. Я встречаю его взгляд, позволяя себе дрожащую улыбку, и стягиваю рубашку с его плеч. Он тяжело дышит, и в его глазах есть что-то, что делает меня сильнее, смелее. В этот момент он смотрит на меня так, словно в мире не существует ничего, кроме нас двоих.
— Теперь твоя очередь, — шепчу я, ощущая, как собственное сердце колотится в груди. — Правда или вызов?
Лекс улыбается — медленно, лениво, опасно. Черт, он не просто красивый, он разрушительно чертовски хорош. Опираясь на стойку, он изучает мое лицо, словно что-то обдумывая. А потом его губы растягиваются в улыбке, в которой сочетается все — соблазн, азарт и едва заметная нежность.
— Вызов.
Глава 7
Лекс
— Потанцуй со мной, — шепчет она, ее глаза наполнены чем-то таким, от чего мне вдруг становится труднее дышать, сердце бьется быстрее, сильнее. — Я бросаю тебе вызов, Лекс. Потанцуй со мной.
Я ухмыляюсь, сбрасываю рубашку и тянусь за телефоном. Глаза Райи расширяются, когда начинает играть музыка, и она улыбается, когда я протягиваю ей руку. То, как она не может отвести взгляд от моего обнаженного торса, заставляет меня чувствовать себя чертовым королем мира, и на этот раз я отбрасываю свою привычную потребность в контроле, поддаваясь спонтанности. Впервые за много лет я позволяю себе просто пустить ночь на самотек, не следуя заранее продуманному плану.
Я наблюдал за ней весь вечер и не заметил ни тени фальши. Ее восхищает не роскошь моего пентхауса, а вид из окна и мои мышцы — и, черт, если это не дает мне надежду. Если она действительно та, за кого себя выдает, то это как будто мой самый сокровенный сон воплотился в реальность.
Райя скользит ладонью вверх по моей груди и обхватывает шею, а я притягиваю ее ближе, подстраиваясь под ритм ее движений. Я приподнимаю бровь, впечатленный ее шагами, и она смеется.
— Ты знаешь, как танцевать фокстрот?
Она мило склоняет голову набок, на ее лице появляется смущенная улыбка.
— Это из-за моих родителей, — признается она. — Это их танец, и когда я была маленькой, папа провел бесчисленные дни, учась терпеть, как я наступаю ему на ноги.
Мое сердце бьется быстрее, когда мы кружимся по гостиной, наши движения слажены, синхронны, но… неправильны. Мы не держим нужную осанку, не соблюдаем традиционное положение рук, но черт возьми,
— Надо будет поблагодарить твоего отца за его благородную жертву, — усмехаюсь я, хотя внутри что-то неприятно сжимается.
У меня был только дед, и я всегда буду благодарен ему за это, но… я бы отдал все, чтобы иметь хоть какие-то воспоминания о своих родителях. Танцевали бы они так же, как родители Райи? Я хочу в это верить.
Райя снова чуть наклоняет голову — я уже выучил этот жест. Он означает, что она не воспринимает меня всерьез, думает, что я просто флиртую. Если бы она только знала, что я говорю абсолютно искренне…
Мы поворачиваемся, и ее волосы взлетают, отражая лунный свет, пробивающийся сквозь панорамные окна. И когда она поднимает на меня глаза… черт. Этот взгляд — он не может быть настоящим, он слишком чертовски прекрасен.
— Ты потрясающая, Райя. У меня от тебя просто сносит крышу.
Слова слетают с губ прежде, чем я успеваю их осознать. Мне нужно было их сказать, плевать на последствия. Каждая минута, проведенная с ней, все сильнее рушит мою защиту. Я должен был разгадать ее, чтобы оставаться на десять шагов впереди, но вместо этого она заставляет меня кружиться вокруг нее с улыбкой на лице.
Райя краснеет и сбивается с шага. Я улыбаюсь и притягиваю ее ближе, останавливая нас в центре комнаты. Мне неуютно от того, что я чувствую себя таким уязвимым. С каждой секундой я все больше сомневаюсь. Что будет, когда она поймет, что наша встреча не была случайностью? Когда она вспомнит, как поднимала бокал за честность?
Я осторожно беру ее лицо в ладони, заставляя посмотреть на меня. Господи, пусть на этот раз моя интуиция не подведет. Пусть это будет настоящим. Не хочу, чтобы этот момент стал очередной ошибкой, еще одним случаем, когда спонтанность оборачивается катастрофой.
Райя нервно сглатывает, ее взгляд скользит по моему лицу, изучая меня, пытаясь понять, правда ли я искренен. Она задерживает глаза на моих губах, ее тело подается ближе.
Я провожу большим пальцем по уголку ее губ, и она зажмуривается.
— Можно я поцелую тебя, Райя?
Мой голос едва слышен, в нем больше мольбы, чем мне хотелось бы признать. Я не помню, когда в последний раз так хотел чего-то. Я не должен этого делать, не должен поддаваться моменту, химии между нами… но, черт, я просто безумно хочу ее.
Она смотрит на меня исподлобья, ее дыхание сбивается, когда она едва заметно кивает.
— Я бросаю тебе вызов, — шепчет моя будущая жена.
Я крепче сжимаю ее, мои губы касаются ее губ, раз, два, осторожно. Блять. Она на вкус как мед — мой любимый. Я стону, отстраняясь на долю секунды, только чтобы мои губы снова жестко обрушились на ее. Она отвечает взаимностью, ее рука запускается в мои волосы, когда она целует меня в ответ.
Райя стонет, когда я раздвигаю ее губы, мой язык дразнит ее, когда я углубляю наш поцелуй. Она поднимается на цыпочки, и желание охватывает меня быстро и сильно, когда она прижимается телом к моему. Мои руки скользят по ее талии, выдавая мою потребность, и еще один стон срывается с ее губ, когда она чувствует, насколько тверд мой член прижатый к ней.