Секреты леди
Шрифт:
– Как вам, должно быть, известно, мисс Ханикот и ее матушка живут в нашем доме. Дафна совсем не так жизнерадостна, как раньше. Аннабел встревожена, а когда встревожена жена, встревожен и я.
Бенджамин постарался говорить как можно ровнее.
– К мисс Ханикот скоро вернется обычное расположение духа. Они с сестрой очень похожи, а это означает, что сильный характер непременно возобладает. – Он искренне надеялся, что так оно и будет. Дафна заслуживала счастья.
– А вы случайно не догадываетесь о причине дурного настроения?
– Право, Хантфорд, я не специалист
Герцог склонил голову в знак согласия: он тоже считал женщин одной из величайших загадок вселенной. Официант принес ему виски, а граф заказал очередную порцию бренди.
Он мучительно пытался придумать, как бы невзначай упомянуть о портрете, на тот случай, если Хантфорд что-то слышал, когда тот вздохнул.
– Только что беседовал с лордом Фоули. Через две недели старик дает бал в своем особняке.
Бенджамин вытянул шею в поисках официанта.
– Балы меня мало интересуют, в последнее время танцы почему-то даются с трудом.
Хантфорд многозначительно вскинул брови.
– Этот бал обещает быть… чрезвычайно интересным.
Вот уж сомнительно. Где же, черт возьми, бренди?
– С какой стати?
– Один человек проиграл Фоули солидную сумму. Денег у него нет, но он утверждает, что взамен готов предложить ценную картину.
Фоксберн онемел от ужаса.
– При чем же здесь бал? – спросил он после долгого молчания, хотя и сам знал ответ. Ах, до чего же хотелось ошибиться!
– Должник утверждает, что на картине изображена «приличная молодая особа в крайне неприличной позе». Предлагает лорду Фоули устроить во время бала аукцион и обещает, что выручка с лихвой покроет долг.
– И что же это за таинственная особа?
– В том-то и заключается главная интрига. Даже Фоули не знает, кто она. Собирается раскрыть секрет во время бала. Старик всегда отличался склонностью к мелодрамам, – с откровенной брезгливостью добавил Хантфорд.
– И что же, он не остановится перед публичным унижением этой молодой леди? Готов растоптать ее репутацию?
Герцог взглянул с подозрением.
– Что с вами случилось, Фоксберн? С каких это пор вы превратились в защитника репутаций?
Граф пожал плечами.
– Поступок, недостойный джентльмена. О чем еще можно говорить?
– Согласен. Но и вы согласитесь, что если благовоспитанная дама решается позировать для двусмысленной картины, то поступает невероятно опрометчиво. Необходимо оценивать степень возможной опасности.
«Да это же твоя свояченица! – хотелось закричать Бенджамину. – И у нее были серьезные основания для риска!» Однако он смолчал, отлично сознавая, что любая попытка оправдания выдаст с головой. К счастью, в эту критическую минуту подоспел официант с подносом, в центре которого одиноко возвышался бокал с бренди.
– Полагаю, личность незнакомки уже стала предметом бурного обсуждения?
– И не только обсуждения. Не поверите, но букмекеры без тени сомнения принимают ставки. Все пытаются отгадать имя английской красавицы. Смитсону вздумалось внести в список даже мою Аннабел. Пришлось сказать
– Пару слов? Значит, так теперь называется угроза убить на месте?
Хантфорд безмятежно улыбнулся.
– Достаточно сказать, что нелепые слухи сразу прекратились. Полагаю, однако, что за оставшиеся две недели, пока не выяснится правда, возникнет немало новых догадок…
Граф ощутил неприятный холодок: за две недели предстояло разработать надежный план спасения. С преувеличенным равнодушием он пожал плечами.
– Да, судя по всему, бал у Фоули действительно достоин внимания.
Герцог поднял стакан и провозгласил шутливый тост:
– Так выпьем за неведомую волшебницу, кем бы она ни оказалась! Ведь ради нее Фоксберн собрался на бал!
Бенджамин выпил. Не было в мире такого дела, за которое он не взялся бы ради своей Английской красавицы.
Оливия убедила Дафну, что посещение галантерейного магазина вреда не принесет, и оказалась права. Ночной дождь смыл дорожную пыль, и теперь сияющие чистотой витрины улыбались солнцу. На Бонд-стрит царило обычное дневное оживление: дамы в сопровождении компаньонок и горничных деловито сновали из магазина в магазин, нагруженные яркими свертками, цветастыми пакетами и элегантными коробками.
Оливия надвинула на лоб шляпу.
– Надо было взять зонтик. Веснушкам достаточно и минуты солнца, чтобы бессовестно выскочить. Надеюсь, хотя бы в одном из магазинов найдется такая отделка, о которой я мечтаю. Тесьма должна быть правильного цвета – зеленого, под цвет глаз Джеймса.
Дафна рассмеялась.
– Уверена, что удастся подобрать что-нибудь столь же душевное, как мистер Аверилл. – Подруги уже почти подошли к магазину, и она остановилась, чтобы убедиться, что не забыла список покупок, которые заказала Аннабел. Заглянула в ридикюль и с радостью обнаружила листок. Извлекла, затянула шнурок, подняла голову и прямо перед собой увидела мисс Старлинг. Рядом с блондинкой стояла ее мамаша и что-то бормотала насчет опасной привычки ходить по улицам не глядя.
– Простите, пожалуйста, – извинилась Дафна. – Кажется, я немного отвлеклась. Добрый день, мисс Старлинг. Миссис Старлинг.
После музыкального вечера сестер Ситон молодые леди еще не встречались, но Дафна не испытывала по этому поводу ни тени сожаления.
Оливия тоже поздоровалась и не удержалась от восклицания:
– Какая поразительная на вас шляпа, мисс Старлинг!
А шляпа и в самом деле была поразительной. Украшавшие ее белые перья едва не задевали навес над входной дверью. Стоило моднице повернуться влево, как матушка тут же получала легкий удар по лицу. Но, даже несмотря на экстравагантность, мисс Старлинг отличалась невероятной красотой. Каждый золотистый локон безупречно соответствовал эталону столичной элегантности, словно над ним работал целый отряд парикмахеров. Платье облегало стройный стан смело, однако без малейшего намека на вульгарность. Сама Дафна была одета так, как следовало одеваться для прогулки по Бонд-стрит, но в эту минуту внезапно почувствовала себя непростительно старомодной.