Секреты модельной общаги
Шрифт:
Мы уселись за столик И официант, не дожидаясь заказа, сразу принес шампанское в ведерке со льдом.
Сидя напротив Робера в окружении утонченной ресторанной публики, я нервничала и не могла связать двух слов. Это был тот мир, в котором жил Робер, а я лишь заглянула сюда без разрешения, чтобы насладиться хорошей жизнью, прежде чем роскошный лимузин снова превратится в огромную тыкву.
Я закончила «Беллини», стараясь выглядеть как можно соблазнительнее (мне это не совсем удалось, так как на последнем глотке я поперхнулась). Робер, однако, уловил мое состояние
— Я рад, что у нас обоих нашлось время повидаться, — сказал он, наливая мне бокал шампанского. — Как твои дела?
— У меня все хорошо, спасибо, — ответила я. — А как ваша поездка в Париж?
— Работа есть работа, сама понимаешь. Люди думают, что я не живу, а порхаю. Они не понимают, сколько сил нужно приложить, чтобы бизнес шел гладко, — сказал Робер. — Точно так же многие считают, что быть моделью — легче легкого, а ведь я знаю, что вам приходится много работать ради красоты.
Я покивала, вспомнив о еженедельных обмерах в агентстве.
— Как у тебя складывается на работе? В агентстве хорошо с тобой обращаются? — поинтересовался он.
— Да, все замечательно. То есть не совсем замечательно, но я бываю на многих кастингах…
«Все бывают на кастингах», — подумала я и продолжила:
— Кажется, мне светит «завис» на съемки для Пола Смита в конце месяца.
Это была, конечно, ложь. «Зависом» называется предварительный отбор моделей на съемку, которая еще окончательно не решена, — агентство ничего не проставит в твое расписание на намеченный день на тот случай, если ты все-таки понадобишься.
— Очень хорошо. Не знаю, действительно ли мой совет чего-то стоит, но если возникнет необходимость что-то узнать об индустрии моды, не стесняясь обращайся ко мне. Я знаком со многими фотографами, как здесь, так и в Париже, — с улыбкой произнес Робер, потягивая шампанское.
Я подумала, что если бы кто-то нашел способ отобрать у Робера частичку обаяния, расфасовать и продавать другим мужчинам, то за один вечер превратился бы в миллиардера.
— А как поживает та девушка, с которой вы, кажется, соседки по комнате? Русская, как там ее зовут… Ольга? — поинтересовался Робер.
— Ольга? А, Светлана. У нее все превосходно, — ответила я, скрывая тот факт, что в этот вечер она открыла охоту на Робера. — Мы все еще с ней соседки по, хм, мансарде.
Мне стало любопытно, подозревает ли Робер, что под «мансардой» я имела в виду тесную общагу для моделей.
— Светлана… Да, теперь припоминаю, — задумчиво сказал Робер. — Она мне показалась немного… не в себе. Хотя уверен, что она чудесная девушка.
Все эти разговоры о Светлане на секунду вселили в меня нешуточный страх. Я вдруг представила, как она идет сейчас по улице, а потом останавливается, словно громом пораженная, при виде меня и Робера. Я оглянулась и с облегчением убедилась, что с улицы нас не разглядеть сквозь тонированные стекла.
— Все в порядке? — спросил Робер, изогнув бровь. — Ты ждешь другого мужчину? — пошутил он.
— Да, то есть нет, то есть все в порядке. Просто я смотрела, не покажется ли официант. Хотела, чтобы он принес еще воды, —
Мы заказали обед и провели время за оживленной беседой. Робер расспрашивал меня о семье, о работе в агентстве, о чем я мечтала в детстве… К тому времени, как подали дымящиеся мидии, я совершенно перестала нервничать. Я почти не притронулась к еде, продолжая болтать, а Робер слушал меня, и его красивое лицо неизменно выражало интерес. Не сразу, но я все-таки осознала, что весь разговор, по сути, веду одна. После переезда в Нью-Йорк это было мое первое свидание, а до него я из вечера в вечер проводила время с другими моделями и клубными агентами, стараясь перекричать громкую музыку, поэтому теперь, оказавшись в приятной компании, я трещала без умолку.
— Простите, но я все время говорю одна. Вам, наверное, скучно, — сказала я.
— Скучно? Вовсе нет. Вряд ли ты способна произнести хоть одну фразу, которая могла бы навеять на меня скуку, — ответил он, слегка дотронувшись до моей руки.
Я покраснела. Сердце выделывало в груди пируэты. Мне казалось, что я живу не своей, а чьей- то чужой жизнью и все вокруг происходит не по- настоящему, а в кино, которое сейчас закончится, зажжется свет и я пойму, что все было понарошку.
Неужели я в самом деле ему приглянулась? Или он всех располагал к себе, не умея отключать обаяние? Мне захотелось больше не гадать, а просто наслаждаться каждой минутой.
Робер перевел разговор на то, как начать подъем в карьере, если я действительно хочу пробиться в модельном бизнесе. Он говорил о знакомых в редакциях журналов, о фотографах в Париже, которые были его друзьями детства, о модельерах, которые обязательно за меня ухватятся, стоит им только со мной познакомиться. — Я растерялась от всех этих имен (многие из них я слышала впервые), но продолжала улыбаться и твердить, что буду несказанно благодарна за любую помощь.
По крайней мере раза четыре за обед к нам подходил метрдотель, друг Робера, — хотел убедиться, что все в порядке.
— Это Хизер, модель, — представил меня Робер. — Приглядись к ней и сам поймешь, что ее ждет невероятный успех.
— Чрезвычайно рад знакомству, Хизер, — произнес метрдотель. — Приятного аппетита.
В конце обеда официант принес меню десертов, но я воздержалась, не желая выглядеть как хрюшка, хотя за весь вечер я съела лишь пару мидий и едва дотронулась до тунца. Я хорошо поддавалась дрессировке.
Робер, к счастью, не стал настаивать на десерте — только заказал два кофе, чтобы в желудке все улеглось. Он потягивал эспрессо и смотрел на меня своими пронзительно-голубыми глазами, ради которых любая девушка пошла бы на что угодно, лишь бы видеть их рядом с собой каждое утро.
— Я так рад, что мы в конце концов сумели пообщаться. Я часто тебя вспоминал, думал, как у тебя дела, — сказал Робер. — В последнее время столько навалилось работы, что радуешься любой возможности просто поужинать с красивой и умной девушкой вроде тебя. Ну а теперь, когда вопрос об открытии здесь бара «Шива» вроде бы сдвинулся с мертвой точки, мы, возможно, сумеем видеться чаще.