Секреты скандальной невесты
Шрифт:
У нее подпрыгнуло сердце. Возможно, он знает, каким образом вытащить ее из этой…
– Обсуждайте сейчас. Здесь, – заявил Люк с таким выражением лица, которое не допускало возражений. Роуленд внимательно посмотрел на герцога.
– Знаете, что бы вы обо мне ни слышали, все это правда, – медленно произнес он.
– Вы забыли, что я отнюдь не понаслышке знаком с вашим характером, Мэннинг? Было дело, когда вы заставили вашего единокровного брата скрываться, а затем было дело о
– Да, вы оказались в моем кабинете в три часа утра, чтобы тайком забрать состояние графини. – Он тяжело вздохнул. – Слушайте, если вам так чертовски интересно то, что я должен сказать Элизабет, вы можете остаться.
– Как будто я нуждаюсь в разрешении остаться в своем собственном доме, – сухо произнес Люк, усаживаясь в смешное дамское кресло, которое оказалось рядом. – Так давайте.
Элизабет задержала дыхание и заметила, что Роуленд испытывает неловкость. Таким она видела его впервые.
Некоторое время он изучал свои ногти.
– Мне нужен рецепт вашего хлеба с орешками. Элизабет вздрогнула от неожиданности.
– Понимаете, надвигается Аскот, – сказал Роуленд. – Мне необходим стимул для конюхов.
Брови Люка поползли вверх.
– Да, разумеется. – Элизабет подскочила к секретеру и быстро нацарапала гусиным пером рецепт. – А новая кухарка не знает? – Она постаралась произнести это как можно тише.
– Нет, – бесстрастно ответил Роуленд.
– Вы хотите, чтобы я вернулась и помогла вам?
Двое джентльменов заговорили одновременно, лающий окрик Люка перекрыл согласие Роуленда.
– Ни в коем случае! – решительно заявил Люк. – Да вы с ума сошли! Элизабет, сейчас весь Лондон следит за каждым вашим перемещением!
– Я знаю, но у меня долг перед мистером Мэннингом, – возразила она.
– Тут полностью виновата она, – с еле заметной улыбкой сказал Роуленд. – Она уволила мою кухарку, которая до прихода мисс Ашбертон вполне меня устраивала.
– Я не увольняла кухарку. Ее уволил Лефрой.
– Довольно! – раздраженно сказал Люк. – Элизабет, вы должны заниматься тем, чем занимаются леди, отправляющиеся завтра в Виндзор. А вы, сэр, найдете себе другого разнесчастного повара. И еще одна просьба, Мэннинг. – Кажется, теперь настала очередь Люка почувствовать смущение.
– Да?
– Если вам удастся выиграть Золотой кубок, считайте меня своим должником.
Роуленд улыбнулся, напомнив лису, которая оказалась в нескольких дюймах от еды.
– И что это вам дает?
Испытывая явную неловкость, Люк провел ладонью по черной шевелюре.
– Элизабет, вероятно, вам следует оставить нас
– Простите меня, но… ни за что. – Элизабет засмеялась, поскольку она произнесла то, что не осмелился бы сказать ни один гость герцога. Жизнь на грани бедствия, похоже, растворила последние остатки ее природной благовоспитанности.
– Так что же? – проворковал Роуленд.
– Пятерку, – пробормотал Люк.
– Всего лишь? – Роуленд потер виски, словно они у него заболели.
– О, – выдохнула Элизабет. – Вы никогда не ставили на скачках по пятьсот фунтов.
Когда Люк ничего не сказал, это сделал Роуленд:
– Готов спорить, что это не так.
Она расслабилась и снова выдохнула:
– Ой, всего пять фунтов!
Глаза у Люка потемнели, в то время как в светло-зеленых глазах Роуленда блеснула искорка.
– Опять неправильно.
– Пять тысяч? Но это… невозможно, – недоверчиво проговорила Элизабет.
– Вот так сюрприз, – пробормотал Роуленд, – А я думал, что вы знаете, как ведут себя мужчины. Не знаете? Ну что ж, буду счастлив обучить вас кое-чему. Рискну предположить, что это джентльменское пари, вероятно, является делом чести и связано с маленькими ставками в книге регистрации. Не возражаете, если я спрошу, кто вас поддерживает?
Кажется, Люк готов был наброситься на своего собеседника.
– С удовольствием – проскрипел он. – Пимм. – Он заставил всех герцогов в Лондоне сделать ставку на то, что ваша кобыла проиграет мерину Татта.
Элизабет вгляделась в лицо Роуленда и не нашла в нем даже следа удивления.
– Цена герцогской гордости в самом деле высока, ваша светлость, – растягивая слова, проговорил Роуленд.
То, о чем Роуленд Мэннинг предпочел не информировать людей Хелстон-Хауса после неудачной попытки поймать эту дурацкую канарейку, стало вполне очевидным днем позже.
Он должен был быть в Виндзоре. Конечно, не на балу, а в позолоченных конюшнях. Всем было известно, что Принни любил Аскот, почти так же как любил содержать победителя. А еще принц любил страховать свои пари, пригласив и Роуленда, и Таттерсоллза разместить их лошадей в королевских конюшнях.
Роуленд не знал, как будут разворачиваться события, но если жизнь его чему-нибудь и научила, так это тому, что шанс поймать своевольную обезьянку успеха заключается в том, чтобы наблюдать возможности развития ситуации.
Деньги были той штукой, которая занимала его мысли каждую минуту каждого проклятого дня. У него болела и ныла грудь, когда он шагал среди ночи из обширной конюшни к старому письменному столу в своем кабинете в главном здании. Все, что он построил, грозило распасться.