Секс и деньги. Сборник романов

Крейг Роберт

– Это… так. Сара?

– Что?

– Я люблю тебя.

– Я сейчас выключу телефон.

Связь оборвалась.

Я посмотрел на свой мобильный. «Сука! – завопил я, глядя на него. – Да пошла ты тогда! Если ты так хочешь, то ладно… пошла ты!»

Я снова набрал Сарин домашний номер, но связи не было. Я позвонил Саре на мобильный. Он тоже был выключен, так что я оставил ей сообщение с объяснениями в любви. Теперь мне нечего было делать, кроме как возвратиться к мини-бару.

Не знаю, когда я наконец отключился, но я не продирал глаз до 11.30

следующего утра. Я смутно помнил, что было прошлой ночью, но, используя физические улики вместо собственной памяти, попытался восстановить события.

1) Я продолжал пить, потому что мини-бар был опустошен.

2) В какой-то момент я разбил вазу и попытался спрятать осколки от персонала гостиницы, засунув их в вентиляционное отверстие.

3) Я не знаю, сколько сообщений я отправил, но последние пять из них, что сохранились на моем телефоне, были такого содержания: «я люблю тебя», «Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ», «ты сраная сука», «я скучаю по тебе» (это было отправлено Джорджи) и – снова Саре – «я люююблюююю тебя».

4) Я очень сильно ошибался по поводу того, что унитаз мне не понадобится.

Я попытался позвонить Саре на трубку, чтобы извиниться за свое поведение прошлой ночью. Возможно, с последующими извинениями за остальные поступки тоже. «Номер недоступен» – получил я ответ. Я решил: либо Сара поменяла номер мобильника, либо внесла мой номер в «черный список». Я был раздавлен отчаянием. Причем не тем вселенским высоким отчаянием, а всего лишь скверным презренным мраком. Эмоционально это было то же самое, что безвылазно сидеть в мокрой одежде, словно я попал под жуткий ливень и насквозь пропитался влажностью и душераздирающей скорбью.

Я был омерзителен, я был настоящей тварью, и причина моей мерзости заключалась в том, что я был тварью. Можно как угодно переставлять слова местами, но никак не избежать вывода о том, что ты – определенно мерзкая тварь.

Я позвонил Эми и договорился о встрече сегодня вечером. Я подготовил тираду: «Неважно зачем… просто мне важно увидеться с тобой. Мне нужно тебе кое-что сказать», но возможности произнести фразу не представилось.

– Эми? Ты свободна сегодня вечером?

– Хм, да. В восемь тридцать в «Галюцци», хорошо? – Да… я…

– Отлично, тогда увидимся. Счастливо.

Готов поспорить, что, когда я звонил, у нее была встреча с другим клиентом. Все пытались подчеркнуть, как мало я для них значу, казалось мне.

Я принял душ и надел единственную чистую одежду, имеющую у меня. После этого я не делал ничего. Вообще ничего. Я полусидел, полулежал на кровати, даже не включая телевизор (все звуки резали ухо и причиняли боль, потому что я страдал похмельем, вообще-то, конечно, я никаким похмельем не страдал, просто любые звуки были бы вульгарным вторжением в мою скорбь: неуместным и раздражающим). Я курил, и курил, и курил, пока не настало время идти на встречу с Эми, а мое дыхание не стало напоминать велосипедный насос.

– Господи, Том, какой ты молодец!

Эми помолчала всего лишь пару секунд после моего – никак не связанного с

темой нашей беседы – объявления о том, что я сплю с Джорджиной Най, и теперь глаза ее горели. Она наклонилась через столик, сжала мое плечо и поздравительно потрясла.

– Молодчина! – повторила она.

– Ты же говорила, что она Трахомонстр.

– Так говорят, да, но она Трахомонстр из категории «А». Если разделить количество тех, кто ей засадил, на количество тех, кто мечтал бы ей засадить, то получится невероятно крохотное число.

– Так ты думаешь, что секс с Джорджиной Най это… что? Достижение, которым можно гордиться?

– Совершенно верно. Это же Джорджина Най. В смысле… Господи, Том, молодец какой!

– Сара относится к этому несколько иначе.

– А, понятно… Так Сара знает?

Я зажег сигарету.

– Да… она вышвырнула меня из дома.

– Как она узнала об этом?

– От Фионы. Ну, вообще-то много было всего. Капля за каплей. Но, для краткости, можно просто сказать, что это все сука Фиона.

– Вполне объяснимо.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, тебе же она разонравилась, верно?

– Она мне никогда и не нравилась… – брякнул я, беспрестанно постукивая концом сигареты о край пепельницы, – …и к слову, если уж продолжать тему, то я ей все равно никогда не нравился.

Эми воскликнула, не соглашаясь:

– А какое это имеет значение?

– Какое Фионе до этого дело? И я уверен, что она не хотела меня подставить, просто слишком много выпила и…

– Ее подсознательное желание дало о себе знать.

– Но я же ей не нравился…

– Не это желание, урюк: ее желание мести. У Фионы мир крутится вокруг Фионы. Ты мог ей быть по фене, но она хотела, чтобы ты был от нее без ума. И ей определенно ни к чему, что ты перестал ею интересоваться, а потом запал на кого-то еще. К тому же на женщину с гораздо более привлекательной задницей, чем у нее.

– Я…

– Ха! – Эми радостно хлопнула в ладоши. – Задница Джорджины Най – официально признанная лучшая задница в Британии, по мнению читателей, по меньшей мере, двух общенациональных изданий! Великолепно, мать твою! Фиона, наверное, скоро коньки откинет, хотелось бы на нее посмотреть.

– Я думаю, агент Джорджи уже осложнил ее жизнь.

– Но не так, как… Подожди, ты хочешь сказать, что Пол уже в курсе?

– Мне кажется, да… Мне кажется, Пол сделал все, чтобы Джорджи больше со мной не виделась.

– А давно Пол в курсе?

– Ну, не знаю. Наверное, с субботнего утра.

– Понятно…

Эми подняла бокал с «Кьянти». Вино колыхалось, пенясь алым, и выплеснулось за край стакана.

Я наблюдал, как оно по-змеиному струится по стенке бокала, словно капля крови. Господи, «словно капля крови». Я действительно так подумал. Когда осознаешь, что вдруг начинаешь мысленно выдавать пассажи, обычно подходящие исключительно для тайных дневников четырнадцатилетних школьниц, то тут уж не ошибешься: положение из рук вон плохо. «Словно капля крови», господи, прости.