Секс-вояж сквозь пространство и время. Сборник рассказов
Шрифт:
– Ну ты что! Люди кругом! А ты такое говоришь!
– Да не поймет никто. Что ты покраснела вся.
– Это от кофе!
– Ладно. Пошли уже.
– Пошли.
На площади Белка остановилась и уставилась на фонтан.
– Боже, Мишка, что ж он так прям голый с утра стоит!
– Так он же Аполлон. Бог. Греческий. Древне.
– А если он бог, чего ж у него писюн, как у гнома?
– Так он на нимфах отдуплился, успокоился уже.
Белка
– Так и я ж тебя уже успокоила, а ты вон… неугомонный все. Торчун.
– Ну Белка! Палучишь щас! Прямо тут.
– А вот и не поймаешь!
– Это я не поймаю?!
– Никада!
– Ну стой, Бельчонок, неохота бегать, кофе расплескаю.
– Ладно, идем.
На пляже они выбрали два лежака под зонтиком, разложились, Белка спустила вниз джинсовую юбку и стянула через голову белую маечку с пальмами.
– Ой, Мишка, куда ты меня привез!
– В центр европейской культуры, куда же еще.
– А чего в этом центре все бабы без лифчиков ходят?!
– Ну, и не все.
– Да вон смотри – полно.
– Такая у них тут свобода.
– Стыдная свобода какая-то.
– Вольному – воля, спасенному – рай.
– А ты у меня вольный или спасенный?
– Разочек ты меня утром спасла. Так что я теперь спасенный.
– Смотри у меня! Нет, наоборот, – нечего тебе на них смотреть!
– А ты не хочешь так попробовать?
– Ты что, сдурел совсем?!
– Ну как хочешь, Бельчонок. Я спросил просто.
– А тебе-то зачем это? Ты ж меня только что видел.
– У тебя грудь как у Венеры Медичи – не стыдно и людям показать. И погордится. Мне. Тобой.
– А что это за Медичи? Врачи?
– Герцоги тосканские. Покровители искусства. И красоты.
– И что – у них там тоже все с голыми сиськами ходили? В Тоскании?
– Ну что ты. Это же средневековье. Там еще инквизиция была. Но они находили древние статуи – греческие и римские – и устанавливали у себя во дворцах. Посвящали им стихи. Песни-пляски учиняли. Всякое такое.
– Развратники они средневековые! Пляски им подавай. В голом виде.
– Да нет, эту статую они называли Венера Стыдливая. Как раз как ты.
– Ну ты такой у меня льстюн, Мишка! Про Венеру выдумал.
– Да никада! А ноги у тебя еще длиннее. А попка… Она у тебя и так почти голая. Как у Венеры.
– Ну одетая!
– Да, в две веревочки. С бантиками.
– Ну так все тут ходят! Посмотри.
– Ходят. С голой грудью. Аб-на-женной. Посмотри. Не хочешь?
– Ну я не знаю, Мишка. Стыдно. Ты представь, что это у нас в Мухосранске, на озере.
– Да ты ж не в Мухосранске сейчас, Бельчонок. Тут совсем другое
– Врешь!
– Ну точно тебе говорю.
– А покажи хоть одного.
– Вон, гляди – на яхте мужик на тебя в бинокль смотрит.
– Где?!
– Уплыл уже. Ну признайся, хочешь попробовать?
– Ну я не знаааю…
– Ну иди сюда, садись, – Михаил усадил девушку к себе на колени и расстегнул застежку бюстгальтера. Белка свела руки перед грудью, покраснела и через челку стала поглядывать по сторонам.
– Вот видишь, не набросился никто, не собрались в кружок глазеть. Ну, убирай руки.
– Ну не хочууу! Побежали в море!
Белка стремглав бросилась к морю, плюхнулась в воду и быстро поплыла вперед. Михаил выждал немного и поплыл за ней, догнал метрах в пятидесяти от берега, поднырнул под нее и поймал за соски; она забрыкалась и ушла с головой под воду. Он обнял ее рукой за шею, запустил вторую руку между ее ног и впился губами в ее рот, вода вокруг заполнилась пузырями. Они вынырнули и остановились, болтая ногами.
– Мишка, ну пусти!
– Папалась! Теперь все!
– Ну не надо, Мишутка, ну не трогай меня там, а то я уже опять захотела.
– Поплыли к буйку.
Они доплыли до буйка, ухватились за него руками, Михаил обнял Белку сзади за плечи и опустил руку вниз, скользнул по животу и двинулся дальше.
– Раздвинь ножки, Бельчонок.
– Ну стыдно! Вон они все на берегу смотрят на нас.
– Да ерунда, никто не смотрит.
Михаил приподнял бедра девушки, раздвинул ее ноги и вошел в нее.
– Ты моя рыбка золотая.
– Я же еще утром была лошадкой.
– А теперь рыбка.
– Ну ты, Мишка, совсем!
– Ты меня любишь?
– Я тебя, Дуридома, так люблю, что задушить готова.
– Совсем?
– Не, ну не совсем, что с тебя толку – с задушенного. Нет уж. Давай, толкай сильней! Еще! Давай! Всё! Выходи, а то люди увидят.
– Вот, так всегда. Теперь у тебя люди. А как тебе хотелось, так не было.
– Ты знаешь, я перед этим… ну, перед этим самым… совсем ни о ком не думаю, их как и нет.
– Ну мы-то – вот они.
– Да я вижу. Совсем не как у твоего Аполлона. Давай его сюда, я его потрогаю. Ух и упрямый. И все чего-то хочет. И все ему мало.
Белка вдруг отпрянула, резко нырнула, так что над водой сверкнули белые пятки. Через минуту она вынырнула, вокруг нее расходились пузырьки и белые сгустки, возвращающие в колыбель жизни частицу ее в виде дани.
– Ну как?
– Ну абалденно просто!
– Ты меня любишь?
– Я тебя все время люблю, Бельчонок. Даже когда сплю.