Сексуальное поведение и насилие

Дерягин Геннадий Борисович

94. Swiss S., Giller J. Rape as a crime of war. A medical perspective // JAMA.

– 1993.
– Aug.
– Vol.270, N 5.
– P.612-615.

95. Swiss S., Jennings P., Aryee G. et al. Violence against women during the Liberian civil conflict // JAMA.
– 1998.
– Feb.
– Vol.279, N 8.
– P.625-629.

96. Teets J. The incidence and experience of rape among chemically dependent women // J. Psychoactive Drugs.
– 1997.
– Oct-Dec.
– Vol.29, N 4.
– P.331336.

97. Walch A.G., Broadhead W.E. Prevalence of lifetime sexual victimization among female patients // J. Fam. Pract.
– 1992.
– Nov.
– Vol.35, N 5.
– P.511-516.

98. Watkins B., Bentovim A. The sexual abuse of male children and adolescents: a review of current research // J. Child Psychol. Psychiatry.
– 1992.
– Jan.

– Vol.33, N 1.
– P.197-248.

99. Weiss P., Zverina J. Experiences with sexual aggression within the general population in the Czech Republic // Arch. Sex. Behav.
– 1999.
– Jun.
– Vol.28, N 3.
– P.265-269.

100. Young S.M., Boyle H.M., Curry K.M. Prior sexual assault reported by male attenders at a department of genitourinary medicine // Int. J. STD AIDS.
– 1995.

– Mar-Apr.
– P.6 2.
– P.95-100.

Глава 4.

СЕКСУАЛЬНОЕ

НАСИЛИЕ В РОССИИ

Криминологическая характеристика сексуального насилия в

России

Для решения конкретных практических задач правоохранения представляет несомненный интерес анализ механизма социальной детерминации преступности, частью которого являются составные элементы структуры преступных событий. Сказанное в полной мере относится и к сексуальному насилию. Что сближает жертву с насильником, при каких обстоятельствах и где; какие условия взаимодействия различных сред должны быть соблюдены, чтобы состоялось оконченное изнасилование или покушение на него? Является ли преступный результат случайностью или закономерным элементом в системе определённых действий не только насильника, но и его жертвы?

Может быть, жертвенное перенесение изнасилования изначально является программным элементом уже сформированного и реализуемого саморазрушения, внутренней, подсознательной потребностью жертвы, результатом имеющегося комплекса отклоненных сексуальных нужд? Какие внутренние предпосылки в структуре личности будущей жертвы, неминуемо сводят её с насильником? Что отличает жертву и насильника от остальных людей; жертву оконченного изнасилования от жертв покушений на изнасилование?

С целью изучения основных составляющих элементов преступного сексуального насилия, социальных и психосексуальных особенностей потерпевших от изнасилований и покушений на них, а также склонных к совершению сексуального насилия мужчин, нами проведён сплошной анализ 279 «Актов» и «Заключений экспертов», оформленных в 1990-х годах при обследовании женских жертв полового насилия, и 154 - при обследовании подозреваемых и обвиняемых в изнасиловании. Для выяснения неосвещаемых официальной статистикой обстоятельств латентных сексуальных правонарушений путём случайной выборки в добровольном порядке по специально разработанной нами методике, с применением оригинальной карты комплексного исследования спектра сексуального поведения и сексуальных наклонностей людей, латентной сексуальной преступности, психосексуальных особенностей респондентов проведёно анонимное психосексологическое тестирование 614 студенток и 428 студентов Северного государственного медицинского университета в возрастной группе 21 - 28 лет, проживавших до учебы в нескольких областях Европейского Севера России. Получены данные от 65 (10,6%) женщин, подвергшихся оконченному изнасилованию (I группа) и от 104 (16,9%) - покушению на изнасилование (II группа). Результаты сравнивались между собой и с показателями случайно выбранных 100 «условно нормальных» женщин (III группа), ведущих нормативную для нашего общества половую жизнь (физиологические половые акты, гетеросексуальные оральногенитальные контакты, физиологическая мастурбация), не подвергавшихся сексуальным правонарушениям.

Кроме того, в случайной выборке выделена мужская группа «условной нормы» из 100 человек и проанализированы данные от 14 латентных насильников (3,3%), ранее совершивших

одиночное изнасилование, или участвовавших в совершении группового сексуального насилия. Также проанализированы данные от 35 (8,2%) мужчин, утвердительно ответивших на вопрос о способности совершить изнасилование при условии полной безнаказанности (группа «потенциальных насильников»).

Наши данные подтвердили имеющееся мнение о влиянии на сексуальную агрессию солнечной активности с увеличением продолжительности светового дня. Эта закономерность наблюдается даже на территориях с постоянно теплым климатом, независимо от основных сезонных возможностей для комфортного обнажения вне помещений [14]. Нами выявлена выраженная сезонность изнасилований, их пик (38,7%) приходился на лето; весной и осенью совершалось, соответственно, 26,4% и 24,1% изнасилований, зимой - 10,8%. При этом в зарегистрированных случаях весной наиболее криминогенными были апрель (50,0%), летом - июнь (38,7%), осенью - сентябрь (45,5%), зимой количество преступлений распределились по месяцам в равном количестве (по 33,3%). Распределение латентных случаев по месяцам года не имело сущест -венных отличий от зарегистрированных. Вероятно, в регионах с резкими сезонными колебаниями светового дня, например, на севере, сезонность насилия более выражена.

По времени суток наиболее криминогенными оказались поздний вечер (38,4% зарегистрированных и 51,0% латентных изнасилований) и ночь (48,3% и 37,7%, соответственно). Около 10% изнасилований совершалось днём (с 10 до 17 часов), не более 3% - в период с 7 до 10 часов утра. Особо криминогенным оказался период времени от 22 часов вечера до 2 ночи, что, в целом, соответствует литературным данным [11, 12].

Представляет интерес возраст, в котором потерпевшие подверглись изнасилованиям. Нами установлено, что в зарегистрированных случаях в первой половине 1990-х годов наиболее виктимным оказался возрастной период от 14 до 18 лет (37,7%), после чего опасность быть изнасилованной начинала быстро снижаться, сводясь до минимума на пятом десятке лет и далее (рис. 1).

Рис. 1. Возраст потерпевших в момент полового насилия в первой половине 1990-х годов (зарегистрированные случаи), %.

В конце 1990-х годов в зарегистрированных случаях наиболее виктимным был возрастной период 18 - 25 лет (44,7%), в то время как период от 14 до 18 лет составил 29,8%, а средний возраст потерпевших - 21,8+0,8 лет. Это может свидетельствовать об изменении социальных условий, обусловливающих насилие, а также

о некоторой недостоверности официальной статистики для изучения данного вопроса, так как отсутствие заявлений о сексуальном насилии нередко социально обусловлены.

В латентных случаях средний возраст жертв покушений на изнасилование составил 16,5+0,4 лет, возраст жертв оконченного изнасилования - 18,4+0,4 лет (р < 0,05) (рис. 2).

I I Покушения —О— Изнасилования
До 12 12-13 14-17 18-20 21-25 Свышелет 2 5 летРис. 2. Возраст потерпевших в момент полового насилия в латентныхслучаях, %.

Преступная активность насильников в зарегистрированных случаях была наиболее высокой в возрасте 18 - 25 лет (40,8%); 19,1% составляли несовершеннолетние. После 25 - 35 лет количество насильников резко сокращалось, практически исчезая к началу возраста биологического увядания. Средний возраст насильников в латентных покушениях на изнасилование и в оконченных изнасилованиях был, соответственно, 23,9+0,7 и 24,5+1,0 лет. Средний возраст насильников в зарегистрированных случаях не имел никаких достоверных отличий от латентной преступности, составляя 24,5+0,8 лет (рис. 3).