Секундо. Книга 2
Шрифт:
Или любил?
Нужно выяснить все до конца. Пусть ей сейчас очень больно, но жить во лжи она больше не может. И не будет, что бы ей это ни стоило.
— Она хорошенькая? — ревность не дала ей смолчать.
— Не знаю, — Никол мялся в замешательстве, чувствуя, что предает графа. — Я ее толком-то и не видел. Худая, даже тощая. Лица от земли не поднимает, да еще в накидку с головой кутается. Мне кажется, она графа просто приворожила.
Это предположение было так созвучно мыслям самой Карины, что она уверилась в их непреложности. Прекратив болезненные
Войдя в малую гостиную графини, секретарь отвесил низкий церемонный поклон. При этом слишком твердые фалды его длинного кафтана разлетелись по сторонам, как нелепые черные птицы. Выпрямился, как воин, всем своим видом говоря, что у него уйма работы и задерживать его преступно.
Но графиня на этот демарш не поддалась.
— Вы знаете девушку, с которой спутался мой муж? — задала она в лоб убийственный вопрос.
Фелис побледнел и принялся озираться, будто искал, куда бы ему спрятаться. Не найдя, хрипловато ответил:
— Не знаю, графиня.
— Чего вы не знаете? — сурово уточнила она, нервически теребя платок подрагивающими от волнения пальцами.
— Ничего не знаю, — попытался уйти он от ответа.
— То, что вы знаете о любовнице графа, не обсуждается! — резко махнула она рукой, будто отсекая на плахе его глупую голову. — А знаете ли вы ее саму?
Поняв, что графиня знает о девушке, виденной им в день похорон старшего графа, он жалостливо протянул:
— Я знаю только, что она существует. И все. Граф не делится со мной своими секретами.
— Она живет в доме младшего садовника, — уточнила графиня. — Вы видели ее? Бывали там?
Сначала он отрицательно замотал головой, но под недоверчивым взглядом графини сдался:
— Я несколько раз пытался туда войти и даже взял ключ у ключницы, но там всегда заперто изнутри. — При этих словах он несколько зарумянился от смущения, но продолжал держаться все так же горделиво, не признавая за собой никакой вины.
Графиня поднялась с кресла, подошла к нему и приказала:
— Раз заперто изнутри, значит, там кто-то живет. Я хочу выяснить, кто же это. Вы станете моим сподвижником в этом праведном деле. Когда в следующий раз граф отправится к ней, вы проведете меня к домику. Хочу во всем убедиться собственными глазами, прежде чем начинать действовать.
Бедный секретарь побледнел, покраснел, открыл рот, чтоб возразить, и тут же его закрыл.
— Не волнуйтесь, Фелис, я ничего не скажу графу — пообещала графиня и ему. И безрадостно уточнила: — Это не в моих интересах. Помощников у меня мало, и терять мне их не след.
Секретарь заполошно подумал, что теперь-то смотреть в глаза своему господину он точно не сможет, и ему придется под каким-нибудь надуманным предлогом увольняться. А он-то так гордился перед родней и графской прислугой своим весьма и весьма значимым местом.
Поклонившись графине, вышел, не зная,
Таким его и застал Никас — поникшим и отчаявшимся.
— Я смотрю, вы тоже получили нагоняй от графини? — обтекаемо спросил он, плотно закрывая двери кабинета.
Фелис сразу понял, что он не один такой, приободрился и с надеждой уставился на сотоварища по несчастью.
— Да. И что нам теперь делать? — спросил и весь обратился в слух.
— А что велит графиня, то и делать, — камердинер решительно перешел на сторону законной супруги.
Поняв, что время мечтаний прошло и, хочешь не хочешь, но действовать придется, секретарь снова сник.
— Не по душе мне все это. Не графиня уволит, так граф прибьет. Думаете, он не узнает, чьих это рук дело?
Камердинер от досады чуть не плюнул на мраморный пол кабинета, сдержавшись в последний миг. Трусливая натура секретаря его возмущала.
— Мне эта девка сразу доверия не внушила. Смотрит все время в пол, на тебя и не взглянет. Говорит тихо, будто шелестит. Она графа приворожила, он на нее иначе бы и не взглянул, точно говорю! По ней веревка скучает или костер, что еще лучше. Если б я не боялся графа подвести, давно бы в тайный сыск донос на нее написал. Но теперь с помощью графини мы от нее быстренько избавимся.
— Как избавимся? — испугался Фелис. Он решительно не желал участвовать в чем-то противозаконном.
Но камердинер излишней совестливостью не страдал.
— А как графиня прикажет, так и избавимся. И с графа морок тут же спадет. Это же завсегда так — нет колдуньи, нет морока.
— А если это не морок? — из-за своей учености секретарь не слишком верил в привороты, колдуний и прочие простонародные выдумки.
— А что? Любовь, скажешь? — фыркнул Никол. — Так граф графиню любит, любовью прочной, временем проверенной. Или ты так не считаешь? — он нарочно сказал господину Фелису «ты», подчеркнув тем самым его незначительность.
Тому это не понравилось. Чтоб оправдать свою нерешительность, логично предположил:
— Любит. Да. Но мальчика-то графиня родить не может. Вот граф и хочет бастарда завести. Для надежности. Это ведь и в интересах графини.
Никол доверительно произнес, понизив голос:
— Какой там бастард! Видел я эту полюбовницу, зеленая девчонка совсем. Я тоже сначала думал, что граф с ней из-за наследника, но какой от нее наследник? Она себя-то еле носит, ребенка ей не выносить точно. Кожа одна да кости. Тем более граф мужчина видный, статный, высокий, у него маленький ребятенок не получится. Да и не собирается она рожать, по ней же видно. Я сколько уж раз у нее бывал, а даже глаз ее ни разу не видал, она их от пола не поднимает. Да и людей чурается, при каждом удобном случае в другую комнату уходит. Точно говорю, колдунья. Так она и нашу графиню изведет, графа окрутит, и сама графиней заделается.