Секвойя

capuchinkina

Джастин обернулся и выжидающе посмотрел на парня. Ему вдруг стало даже интересно, на что еще хватит его фантазии.

— Наоми меня шантажировала, — указал Калил пальцем куда-то в пустоту. Его чрезмерную нервозность не заметил бы только ленивый. Он выглядел таким ничтожным, сидя враскорячку на полу, перемазанный кровью, которая все еще текла из его рта тонкой струйкой. Весь его показной пафос куда-то исчез, теперь он казался напуганным и жалким. И это он-то, всегда слишком уверенный в себе, не признающий авторитетов. Жалкий, жалкий ублюдок. — Она сказала, что…

— Заткнись, — вдруг раздраженно прервал его

нервную тираду Джастин. — Ни одно твое слово больше ничего для меня не значит, — он устало посмотрел на парня, который только вздрогнул, и шумно рухнул на диван.

Бибер медленно перевел взгляд на Гунзо, который молча ждал своей очереди. С первых слов Джастина, он понял, что тот знает всё. Была небольшая надежда на то, что именно про обман Гунзо он еще не узнал, но и она испарилась, когда тот сказал:

— В верхнем ящике комода в твоей… — Джастин вздохнул, — бывшей комнате, лежит билет до Атланты. Твой новый дом выставлен на продажу, и на него уже есть несколько покупателей. Ты полетишь туда сегодня в полдень и займешься оформлением сделки. И если в течение недели мои деньги не вернутся на мой счет, ты сядешь. Причем, надолго, — кивнул парень.

Гунзо опустил глаза, теребя пальцами пряжку ремня на брюках. Ему повезло, что Калил стоял ближе к Джастину, когда тот решил выплеснуть свой праведный гнев. Хотя, Гунзо сегодня от него и так уже досталось. Он приложил холодные пальцы к синякам на лице и поморщился от неприятного ощущения. Синяки и ссадины, впрочем, были сейчас ерундой, по сравнению с тем, что он чувствовал внутри.

— И скажи спасибо, что я прощаю тебе это, — добавил Джастин, выразительно посмотрев на парня. — Кстати, твоей маме несказанно повезло с сыновьями, — удрученно усмехнулся он.

Гунзо недоуменно мотнул головой. Он не расслышал, или парень действительно ничего ему не сделает за это?

Джастин откинул голову на спинку дивана, и глухо пробормотал:

— Но за Джексона вы, твари, ответите. Пошли вон, оба, — последние слова были сказаны с таким презрением, какого ни тот, ни другой, никогда прежде от Джастина не слышали.

Калил поднялся, тяжело кряхтя и кашляя. Он бросил на Джастина последний взгляд, наполненный ненавистью, и вышел. Гунзо, волоча ноги, поплелся за ним, словно побитая собака.

Лежа на диване, Джастин смотрел в потолок и недоумевал, как это могло случиться? Почему он не предотвратил этого? То, что как он думал, должно было стать подтверждением его мнимого доверия к друзьям, стало концом всего. Он был в полном одиночестве. Он сам попросил охранников не трогать его, а Райан еще днем уехал к своей девушке, и, по всей видимости, остался у нее на ночь. Хотя Джастин не был уверен, что его присутствие сейчас чем-то могло ему помочь.

Бессилие совсем обездвижило его. Оно давило на парня так, что даже его сердце билось очень медленно. Если бы он переломал их носы, что бы это теперь изменило? Разве не он сам устроил эту чертову вечеринку, зная, что в доме дети? Разве не он заказывал новую порцию кокса, когда Брэндон привез девчонок? Разве не он сказал, что алкоголя слишком мало, да и музыка что-то очень уж тихая? Разве это не он ничего не сделал, когда Джексон нуждался в своем старшем брате? И разве это не он собственноручно убил свою малышку?

Кого он мог винить, кроме самого себя?

Невыносимая,

щемящая в груди боль была единственным, что он сейчас чувствовал. Ему сейчас даже не было дела до того, что сказал отец. Хотя парень и понимал, что эти слова навсегда осядут в его сердце, и их отношения, даже если они и продолжатся, уже никогда не будут прежними. Вся его жизнь больше не будет прежней. Огромная черная дыра заполнила его изнутри, расползаясь все шире. Ту часть себя, которую он потерял сегодня, ему уже никогда не вернуть, и осознание этого не давало ему покоя, который был ему так необходим.

Так глупо…

Только сегодня утром Клод сообщил ему, что уже завтра дело Наоми и Роя будет рассмотрено прокурором, чтобы затем отправить его в суд, Джастину оставалось только подождать всего один день. Всего один день играть верного друга, готового на все ради близких. Сегодня он веселился, словно в последний раз. Делая очередную затяжку, он думал о том, что это последние подобные моменты безбашенного куража, по которому он, возможно, даже будет скучать. И не стесняя себя в употреблении психотропных средств, он и не подумал о том, насколько это небезопасно. Эта вечеринка должна была стать последней точкой в его отношениях с этими крысами. Кто бы мог подумать, что после нее все это покажется ему детскими шалостями? Поиграли и забыли. Ведь это на самом деле было такой ерундой! Что действительно имело значение, так это то, что Джазмин больше нет… И никакие деньги, никакая власть и влияние, никакая месть уже не вернет ее.

Господи…

Джастин надавил на глаза большим и указательным пальцами. Переносицу жгло от подступающих слез.

Сердце защемило, когда взгляд парня наткнулся на куклу, оставленную Джаззи на журнальном столике. Либби смотрела на него, как ему сейчас казалось, осуждающим взглядом. Подумать только, завтра они собирались купить Джаз новую куклу. А заодно еще несколько тележек с игрушками, как это обычно и бывало. А теперь…

Джастин снова надавил пальцами на глазные яблоки, пытаясь остановить то, что было неминуемо, а когда слезы потекли из-под опущенных век, он откинул голову назад, чтобы они втекли обратно.

Он повернулся на бок, рассеянно глядя перед собой, и затуманенный слезами взгляд вдруг наткнулся на рассыпанный по журнальному столику белый порошок.

========== Часть 43 ==========

Желтое такси плавно притормозило у высокой черной ограды. Райан Батлер, с трудом достав бумажник из заднего кармана брюк, расплатился с водителем, и выполз из машины. Он медленно брел к дому, рассеянно улыбаясь, все еще не в состоянии отойти от великолепной ночи с Джесс. Тело ломило, как после долгой изнурительной тренировки. Они давно не виделись, когда Райан вернулся из Лондона, Джесс не было в городе.

Он провел ладонью по лицу, поравнявшись с воротами, и настороженно замер, наблюдая за странной паникой около дома. Только сейчас он заметил полицейский форд, стоящий неподалеку.

— Знал ведь, что этот сопляк снова что-нибудь выкинет, — ругался мужчина в полицейской форме, наблюдая, как его помощник заполняет рапорт на капоте служебного автомобиля.

В полуденной тишине послышались отдаленные звуки сирены, и вскоре за поворотом показалась машина скорой помощи.