Секвойя
Шрифт:
Парень молча смотрел на него. Кажется, у него были свои мысли на этот счет.
— Джастин, ты ведь понимаешь, что я не справлюсь там без тебя? — вопросительно взглянул на него мужчина. Но парень продолжал молчать.
— Послушай его, Джастин, он дело говорит, — сказал Скутер, кивая в сторону Клода. — И не заставляй меня краснеть там.
— Тебя вообще-то никто сюда не звал, — оживился вдруг Джастин, недовольно фыркнув. — Если ты так боишься опозориться, то просто не входи туда.
— Не дерзи мне, — сурово пригрозил Скутер. — И не будь эгоистом. То, что произойдет сейчас там, касается не только тебя. Подумай
«Повезло же ей с сыном…» — подумал Джастин.
— Кстати, я говорил с ней сегодня, — добавил Скутер. — Сказал, что перезвоню после слушания.
Джастин взглянул на него. Наконец-то, хоть какой-то интерес промелькнул в его взгляде.
— Она очень переживает, ты же запретил ей приезжать, — пожал плечами тот. — Я постарался ее успокоить, солгал, что все не слишком серьезно. Будем надеяться, что мне и не придется сообщать ей плохие новости.
— Кстати, там в зале будут те ребята, — вмешался Клод, — твои… эмм… друзья. У одного из них два дня назад было слушание по делу об изнасиловании, тебя не привлекли к делу как свидетеля, поскольку мне удалось доказать прокурору, что тебя не было в доме на момент совершения преступления. Время смерти твоей сестры совпадало со временем акта насилия. Ему дали четыре года колонии. Не говоря уже о том, что с ним сделают за это там, — Клод тараторил очень быстро, до слушания оставались считанные минуты. Но взгляд парня снова стал стеклянным. Он даже не посмотрел на мужчину. — Я это к тому, что он может быть сейчас очень зол, — пояснил Клод.
— Мне надоело тут стоять, — Джастин вдруг резко открыл тяжелые деревянные двери и направился в зал суда.
Клод и Скутер тревожно переглянулись и, качая головами, вошли вслед за ним.
========== Часть 47 ==========
Телохранители Джастина молча топтались за дверью, в зал их не пустили, там была своя охрана.
Войдя в зал, Джастин оглядел его. Присяжные, расположившиеся в самом конце зала, не обращали на него никакого внимания, но в зале были и те, для кого его появление не осталось незамеченным. Три девушки, в том числе, и та блондинка, встретили его невеселыми взглядами, явно говорящими, что лучше бы они не знакомились с ним вовсе. Надо же, а ведь еще совсем недавно их глаза говорили обратное. Эми тоже была здесь, и, как ни странно, она не смотрела на парня осуждающе. Хотя должна была бы… В ее взгляде сквозило нечто, похожее на сочувствие.
В центре зала стояли два длинных узких стола. Один был пуст, два места за ним предназначались для Клода и Скутера. А второй уже был занят. Эрин, и ее адвокат о чем-то перешептывались, пока в зал не вошел Бибер. Встреча взглядов Эрин и Джастина была недолгой. Но и этой пары секунд парню хватило, чтобы у него больше не возникло желания на нее смотреть. Ненависть – все, что он увидел. Она и раньше-то его недолюбливала, а теперь страшно было предположить, какие чувства она к нему испытывает. И только сейчас Джастин подумал о том, что ее давняя неприязнь к нему не была случайной. Она всегда чувствовала в нем угрозу для своих детей. И оказалась права.
Клод занял свое место, доставая бумаги из портфеля, и изредка кидая обеспокоенный взгляд на Джастина, молча остановившегося у скамьи подсудимых. Это в прямом смысле слова была скамья. И, как и следовало ожидать, она не была пуста.
Джастин бросил беглый взгляд на тех, с кем ему пришлось ее разделить,
— Ты хоть знаешь, где я провел последнюю неделю? — вкрадчиво начал тот.
Джастин резко поднял голову, слегка раздув ноздри.
— Сука, — сплюнул Калил. — Поганый ублюдок… Тебе мало того, что мы всегда были у тебя на побегушках, так ты решил упрятать нас в тюрьму, — не останавливался тот.
Джастин облизнул губы. Его терпение явно подвергалось проверке на прочность. И он не собирался сдаваться.
— Чтоб ты сдох, мразь, — услышал он. Бибер скрежетнул зубами. Внешне он был спокоен. Но этим его спокойствие и ограничивалось. Внутри же все бушевало. Ему было до смерти обидно слышать это от человека, о котором он заботился, словно о собственном брате. Ведь он даже не заявил на него, хотя у него было достаточно оснований для этого. И вот чем обернулось его великодушие. Он просто не верил в это. И, пожалуй, он до сих пор, даже после всего, что случилось, не осознал до конца, что эти люди никогда на самом деле его не любили.
— Рассматривается дело о нанесении ущерба здоровью малолетнего ребенка, — провозгласил судья, заняв свое место. Это заставило Джастина ненадолго отвлечься от мрачных мыслей. Судья, низкий полный мужчина средних лет, пристально посмотрел на него, а потом опустил взгляд в документы, изучая дело.
Согласно американским законам, Джастин выступал в этом деле, не только, как один из подозреваемых, но и как свидетель. И несмотря на слова Калила, он все еще был намерен не усугублять его положение, когда придет время давать показания. Отчасти потому, что Гунзо все еще хранил молчание, и ни разу не взглянул на Джастина, за что тот в каком-то смысле даже был ему благодарен.
— Обвинение, вам слово, — сказал судья, указывая ладонью на стол Эрин.
Джастин спокойно слушал ее долгий монолог о том, что произошло там, где ее даже не было. Если можно было оставаться спокойным, вспоминая события той трагической ночи. Изредка он потирал виски пальцами, и единственным его желанием сейчас было напиться.
Свидетели, один за другим, давали показания. Видимо, Скутер уже постарался, поскольку все они, как один, солгали, заявив, что Джастина не было в комнате в тот момент, когда Джексона принудили употреблять наркотические вещества.
Калил громко фыркнул:
— Ну, конечно, не было!
— Обвиняемый, — строго посмотрел на него судья, — я дам вам слово позже.
Когда настал черед Эми давать показания, она, как и говорила Клоду, действительно выложила всю правду. Когда судья спросил, кто же все-таки был причастен к нанесению вреда здоровью ребенка, она назвала только два имени. А на его следующий вопрос, участвовал ли в этом Джастин, она ответила твердое «Нет». Эми сказала, что Джастин не сделал ничего, кроме того, что не помешал этому. Но он и не мог, судя по тому, в каком состоянии он находился. На все последующие вопросы о том, насколько невменяемым он был, Эми отвечала, что он вел себя так, словно это вообще был не он. Вряд ли он вообще осознавал, где он, кто он, и что с ним происходит. Его неадекватность была катастрофической, и ее не заметили только те, кого там просто не было. Последние слова она сказала, обернувшись к Эрин. Словно это его оправдывало…