Selbstopferm?nner: под крылом божественного ветра
Шрифт:
— Синьора Коссо, я буду готов через полчаса, — позвонил я нашему переводчику, прыгая по номеру в одном кроссовке и расстегнутых джинсах. Пожрать бы еще…
Телефон снова зазвонил, едва я успел засунуть его в карман. Твою мать! Штаны не дадут застегнуть.
— Да! — рявкнул я.
— Каулитц, как я рада, что ты мне рад.
Голос был бесполым и незнакомым, но говорил так, словно неплохо меня знал. Я посмотрел на имя, которому был присвоен номер. Нора! Ведущий редактор по сплетням в «Бильде». Что ей надо?
— Тебе, дорогая, я всегда рад. Только если ты по поводу моего брата и его полоумной жены, то без
Нора, видимо, курила, потому что выдохнула мне в ухо.
— Что ты, дорогой, разве я буду звонить по таким пустякам? Кстати, «полоумная жена» отличный спикер. Давненько у нас не было ничего более забавного.
— Нора, избавь меня от этой грязи. У меня встреча.
— Узнал, смотри-ка, — рассмеялась она. — Думала, не помнишь.
Как же… Забудешь тебя… У Норы очень запоминающийся низкий тембр голоса с легкой хрипотцой. По телефону даже не сразу определишь мужчина это или женщина. Да и сама Нора была не то мужиковатая женщина, не то женственный мужчина. Но она точно была бабой. Я это проверил опытным путем. Нора тогда шутила, что только со мной узнала, что такое настоящий мужчина. Я не стал ее разочаровывать, ибо не будь я тогда в состоянии полного нестояния, то и не позарился бы на это сокровище, а по пьяни еще и кончить никак не мог, не помогало ничего — ни фантазии, ни позы, ни старания. Зато с тех пор Нора свято уверовала, что я самый крутой любовник на свете.
— Разве такую прекрасную женщину можно забыть? — томно спросил я, вылетая из номера, на ходу застегивая куртку. Черт, привязалась!
— Я, собственно, вот по какому вопросу. У меня в кабинете сейчас сидит одна молодая особа, — она снова выпустила дым мне в ухо, — которая предлагает мне купить содержимое желтого конверта.
— И что? — Так, ребят разбудил. Указания всем раздал. Сейчас решим вопрос с финансами, и у меня будет пара свободных часов, которые можно использовать для сна. Осталось только отвязаться от Норы.
— Дело в том, Каулитц, что съемка, которую мне притащила молодая особа, явно постановочная, и я не очень поняла, зачем ты мне ее прислал. Ты же в туре, если мне память не изменяет? Это ваш ответ Чемберлену? Хотите перекинуть внимание на тебя? Тогда опять не понятно… На фотографиях ты и Мария. Если память меня и в этот раз не подводит, то это та фрау, что жила с твоим братом лет десять до того, как он женился.
Я остановился словно вкопанный, чувствуя, как от лица отливает кровь.
— И если снова вернуться к моим данным, то ты живешь со Сьюзен Бригманн. Отсюда у меня снова возникли вопросы — чьи эти дети и почему вы с Марией целуетесь, если это женщина Билла, а ты занят Сьюзен Бригманн? Что за аферу вы хотите провернуть?
— Сколько она хочет? — постарался спросить как можно более ровным голосом.
— Мы не обсуждали с ней цену. Я сказала, что нам надо понять, насколько данные фотографии ценные и не фотомонтаж ли это.
— Откуда она взяла эти фотографии?
— Сказала, что вы были в ресторане и забыли их на столе. Она мне еще много чего интересного рассказала.
— Например? — Я опустился в кресло, очень кстати стоящее в углу в холле.
— Ну что например?.. Например, что ты отлично общаешься с детьми, и она слышала, что мальчики называют тебя папой, а ты называешь Марию женой. Вы там втроем что ли жили?
— Нет.
— Что нет?
—
— Просто я вот тут фотографии-то смотрю… — невнятно промычала она, явно перегоняя сигарету с одной стороны рта на другую. — Давно вы вместе? Мария на тебя так смотрит…
— Как? — Захотелось курить. Очень сильно захотелось курить.
— Как влюбленная кошка. Да и ты тоже… Аж глаза блестят. Каулитц, я ревную! Ох, как ты тут в нее вцепился. Мурашки по коже. Какие у тебя глаза… Без комментариев! Так, ну дети явно твои. Сколько им? Год? Больше? Меньше? А осенью у тебя Сьюзен на шее висела, когда тебя из полиции выпустили. Не состыковка какая-то, не находишь?
Я изо всех сил пытался думать, адски завидуя Норе, которая курила на том конце провода.
— Да и дети… Если им год, то надо взять еще один год на беременность… Билл же тогда еще жил с Марией… Понимаешь?
— Забери фотографии и стребуй с нее флешку. Там в конверте еще была флешка, забери ее. Завтра пусть придет за чеком и подпишет договор о неразглашении. Мои юристы подготовят. Хотя нет, возьми ее координаты. Мои люди с ней свяжутся и все сделают.
— Надеюсь, вы не утопите бедняжку в Шпре? — расхохоталась она.
— Если она сольет информацию еще куда-нибудь, — утоплю, — скрипнул я зубами. — Конверт оставь у себя, я заберу.
— Я не отдам тебе этот конверт, — рассмеялась она. — Судя по твоему голосу, у меня в руках бомба.
— Нора, не трогай мою семью, — зарычал я.
— Дашь мне интервью?
— Конечно, нет.
— Это не разговор, Каулитц.
— Нора, это моя семья. Я не буду ничего комментировать по этому поводу.
— А Сьюзен? Сколько ты с ней? Года два-три? Детям год… Меньше года назад Билл расстался с Марией. Почему они разошлись, м, Каулитц? Я же помню, что мне сливали фотографии, на которых Билл курит около больницы, где лежали на выхаживании дети. Каулитц, я тогда не дала хода этим снимкам, хотя мне готовы были слить не только информацию по поводу недоношенных близнецов и их диагноза на полстраницы у каждого, но и сфотографировать детей, и даже Марию с Биллом заснять. Обрати внимание, Каулитц, как много я для тебя делаю. А ты темнишь. Не стыдно? Мне позвонить Биллу по этому поводу? Или Марии? У меня и ее телефон есть.
— Это шантаж?
— Понимай, как хочешь. Мне нужна информация. Ты же знаешь, я любопытная.
— И всегда при этом была порядочной.
— Именно поэтому я тебе позвонила до того, как дала ход этим снимкам. Так что насчет интервью?
— Не для печати.
— Если ты будешь убедительным.
— Забери у нее фотографии и флешку и сделай так, чтобы никто больше не видел содержимого этого конверта.
— В обмен на информацию. До встречи.
— Я все сказал. До встречи.
Я привалился плечом к стене и закрыл глаза. У меня не было сил даже материться.
— Босс? Ты в порядке? — в один голос спросили Кристофер и Руди.
Я глянул в их сторону…
— Что-то случилось?
Я кивнул. Ваш босс законченный олигофрен. Впрочем, это вряд ли можно назвать открытием…
— Я в Берлин. Ночью вернусь. Разберетесь тут без меня?
— Что-то серьезное?
— Еще не знаю.
— Может ты сразу в Болонью?
— Посмотрим. Я позвоню.
— Том, — остановил меня Крис. Я устало посмотрел на солиста. — Ты это… Не спеши, если что.