Селфи на балконе

Снатёнкова Алёна

Вот же, Корнеев…

Выбегая из дома, я все-таки огляделась по сторонам. Так, на всякий случай. И правда, часовых под окнами не было, кажется, у караульных сегодня выходной. Может, получится так, что мы и на паре не встретимся…

Но, рано я радовалась.

Уже подбегая к институту, меня окликнули. Знакомый голос. Очень знакомый. Вот тут-то я и застыла на ровном месте. Подняла голову, и увидела, как в мою сторону Вика идет, держа в руках огромную сумку.

Ай, может, не мне кричит? Мало ли, сколько здесь Тусек учится.

Делаю шаг, желая поскорее скрыться и найти парня, который каким-то чудным образом успел за ночь починить мой телефон. Но, не тут-то было.

— Шведова, да подожди ты.

Блин, свалить не получилось.

47

А полный игнор?

В принципе, я могу сейчас вспомнить урок физкультуры, где наш бывший спортсмен учитель заставлял школьников бегать кросс на длинные дистанции. Не жалея сил, мы гоняли по стадиону, разбивая пятки в хлам. Вот и представить, бежать за пятеркой от фаната спорта со свистком, или же ускакать от бывшей соседки, которой от тебя что-то нужно?

Да и тем более, далеко и убегать не придется. Всего-то добежать до колонны, за ней дверь, и вот я уже коридоре института, где шанс найти человека равен жирному нулю. Ну, за исключением занятий, конечно. Там-то спрятаться невозможно.

— Куда гонишь, как японский поезд? За тобой не успеешь.

Спасибо внутренний голос, который отвлек меня и не дал поиграть в прятки. А где-то там Корнейчик с булками от тети Гали. Стоило только подумать о них, как сердце бешено забилось, а желудок сделал двойное сальто.

— Вик, я спешу. Если ты просто ядом поделиться, то давай в другой раз.

Говорю, в той манере, в которой Звягина разговаривает с людьми. Только она, кажется, к такому моего голосу была не готова. Но я нутром чувствую, что Вика подошла ко мне не для того, чтобы домашку списать или время спросить. Тут что-то другое… А, зная девушку, можно сразу понять, что ничего хорошего она мне и не скажет.

— Если бы я хотела ядом поделиться, то я бы его тебе в баночку накапала, и с кем-нибудь передала. А я так просто…

Булки. Пирожки. Барин. Меня от них отделяет всего несколько шагов. Обычно я не очень-то и в столовую спешу, но сейчас у меня необходимость как можно быстрее попасть в царство бодяжного чая.

Но я здесь. Стою напротив бывшей соседки посреди дворика, и вокруг нас никого. Киньте между нами перекати-поле, суньте в руку по Кольту, и вот мы уже не студентки, а лихие ковбои из Дикого Запада.

— Раз просто то я пошла. Правда, спешу очень.

Еще утром я обрадовалась, что Вику увижу только на паре. Всю дорогу до института, придумывала речь, как буду благодарить Даньку за оперативный ремонт телефона.

А сейчас никак не могу попасть к нему.

Вот она жизнь. Неожиданности подстерегают нас за каждым углом. Правда, иногда они приходят в образах красивых девушек, в коротких юбках, на каблуках и с огромной сумкой в руке.

— Тусь,

так и будешь бегать от меня, как от врага народа? Ну, был разлад, не до гроба же злиться.

— Вик, я не бегаю от тебя. — Почему-то именно эти слова больше всего задели. — И как-то не злилась. Не до этого было.

Угу. Какая злость, если я несколько дней от твоего кумира отбивалась, а потом сама же на него и накинулась.

Вот что сила мыслей делает. Стоило только опять вспомнить про поцелуй возле стены, как предательская кожа снова вздумала превратиться в цвет помидора. Клянусь, сразу почувствовала, как щеки загорелись, перекидывая пламя на открытые уши.

— Хорошо, что не дуешься. Ты ведь знаешь, ругаться я с тобой не хочу.

Супер. Железная логика. Ругаться не хочет, но сделала все, чтобы нас из квартиры, как тараканов выперли.

— Я так и подумала.

Всё? Поговорила?

— А я от Степашкиной съехала. — И снова эти щенячьи глазки, после которых я раньше всегда старалась ее поддержать. Вика обычно их такими делала, когда Корнеева выловить не могла, или же он у нее на глазах с кем-то уезжал. — Надоело, Тусь.

Вот почему-то эта новость меня не очень и удивила.

— Жить с подругой надоело? Бывает что.

О, это у меня сарказм прорезался? Будто молочный зуб вылез, честное слово.

— Людка дура. Пару дней жили в свинарнике. Я только полы помыла, так она в обуви прется. Спать собираюсь, а ей в клуб надо. А когда я не хотела, она…

— Вик, не хочу слушать. Противно это. Нельзя за спиной на людей гадить. — Страшно представить, сколько на меня там помоев вылили. — Взрослые девочки, сами между собой разберетесь.

— Тусь, да я золушкой была! — чуть не оглушила своим возмущенным визгом.

— Бывает.

И у меня никак не получилось изобразить сочувствующий взгляд. Наоборот, немного прорвало. Вику же только палкой можно заставить за собой что-то убрать. А уж помыть полы, это за гранью реальности. Я столько с этим билась, а Степашкина за несколько дней все разрулила. Чудеса, не иначе.

— А ты от меня-то чего сейчас хочешь? — спокойный вопрос в лоб.

Но Вику он прошибает. У нее лицо такое становится, будто я ее только что послала в далекое пешее, без навигатора.

— Поделиться я с тобой захотела. Понятно? Не знаю как ты, а я тебя подругой своей лучшей считаю.

Вика со злостью кидает на землю сумку, прожигая меня не очень добрыми лучами из глаз.

Мне казалось, что на лучших подруг как-то иначе смотрят. Да и не подставляют их так. Наверно, у каждого разное понятие о дружбе. У Вики она такая, и что-то кажется, не мне ее судить.

— И куда ты теперь?

Блин, может, ей номер той бабульки дать, к которой мы с Корнеевым ездили? Вариант, конечно, так себе, но если других нет. Вика умеет изображать из себя ангелочка, возможно у нее получится пустить волшебную пыльцу старушке в уши.