Семь братьев для Белоснежки

Сверкают нити паутины. Пойманы в сети солнечные блики. Они мечутся, рвутся на волю, но тщетно. И кажется, что само солнце – огромное, закатное солнце, словно тающее в медовом мареве, – увязло в паутине, обреченное навсегда застыть на горизонте.

Никогда не наступит ночь. Никогда не придет новый рассвет. Закат будет длиться вечно.

Сверкают нити паутины…

– Она

ведьма, Димка, я уверена. Самая настоящая.

Они только что вышли из кафе. Дима вовремя схватил Алену под локоть – ее нога застыла в нескольких сантиметрах от большой лужи. В этом месте, прямо перед ступеньками, просела земля. Плитка, которой был выложен тротуар, тоже опустилась – и образовалась широкая впадина, где во время дождя собиралась вода. Пока они сидели в кафе, как раз прошел дождь. Один из тех, летних, которые в самый пик жары обрушиваются с неба буйным потоком, но быстро заканчиваются, снова уступая место солнцу.

– Ой, – заметив лужу, произнесла Алена. – Спасибо.

– Под ноги смотри, – отчитал ее Дима и вернулся к теме разговора: – Тебе просто не нравится сам факт, что твой отец решил жениться.

Алена хмуро качнула головой.

– Ты не понимаешь. Если бы все было так просто. Сам подумай: моему отцу тридцать восемь лет, а моей будущей мачехе – сорок восемь. Она на десять лет старше его! Да чем она могла его привлечь, эта старуха?!

Дима пожал плечами и снова машинально схватил Алену за руку. В этот раз – чтобы остановить перед зеброй – подруга едва не пошла на красный. Рассерженный гудок пролетевшей мимо машины и ругань водителя она, разумеется, тоже не услышала.

– В аварию попадешь, – так же машинально сказал он и взвешенно заметил: – Некоторые женщины и в таком возрасте хорошо выглядят. Ты же ее еще не видела, вроде…

Алена пренебрежительно фыркнула.

– Я ее не видела, но… Ты вообще в курсе, сколько смазливых блондинок увивалось возле моего отца за мои семнадцать лет жизни?! В больнице все медсестры мечтали выйти за него замуж. Даже те, у кого были мужья. Мой папа – самый красивый мужчина из всех, кого я знаю. Да еще и врач. Неудивительно, что он так популярен у женщин. И – вдруг! – его охмуряет какая-то старуха! И ты мне говоришь, что в этом нет ничего странного?

В этот раз Дима вздохнул. Мать Алены умерла, когда ее дочке было четыре года, и с тех пор Алена и ее отец жили вдвоем.

«Странно – это то, что твой отец не женился намного раньше», – подумал Дима, а вслух сказал:

– Ну, может быть, она человек хороший, мало ли…

Алена, потемнев лицом, закрыла глаза ладонью.

– Вот этого я и боюсь, – замогильным голосом произнесла она.

– Эй? – забеспокоился о подруге Дима. – С тобой все в порядке?

– У этой старой ведьмы было четверо мужей, – тем же мрачным тоном продолжала Алена. – Папа говорил, у нее много детей, и все живут с ней… Куда делись ее мужья – вот, что я хочу знать!

Алена

резко отняла руку от лица и в ужасе посмотрела на друга.

– Она черная вдова – вот она кто! Я все поняла! И моего отца ждет та же участь, которая постигла ее бывших. – Девушка положила руку на сердце и посмотрела перед собой решительным взглядом. – Я должна спасти своего наивного, простодушного и доверчивого папочку, который попал в сети этой черной вдовы.

Дима со стоном вздохнул и улыбнулся.

– Лёха, тебя заносит.

Девушка посмотрела на друга и нахмурилась.

– Ты просто не воспринимаешь меня всерьез, – с обидой сказала она и возобновила путь – на пешеходном переходе зажегся зеленый свет.

Глядя ей вслед, Дима опять вздохнул, но в этот раз с сожалением.

– Ну почему же? – негромко, так что она не могла его слышать, пробормотал он себе под нос. – К тебе я отношусь очень даже серьезно.

Они дружили четыре года, с тех пор как оказались в одном классе, и все это время Дима был безответно влюблен в Алену. Она же в свою очередь все это время упорно его чувств не замечала. Но в конечном итоге Дима смог смириться с этим, потому что точно так же Алена игнорировала и других парней.

Уже давным-давно Дима понял, что для его подруги во всем мире существует только один мужчина – ее отец. Однако, приняв ее комплекс папиной дочки как неизбежное, он все равно всегда был рядом, надеясь, что когда-нибудь она заметит, как он к ней относится.

– Лёха, – догнав девушку, обратился к ней Дима. – Слушай, ты же уезжаешь скоро.

– В эти выходные, – подтвердила Алена, уже позабыв о своей обиде. – А что?

– Ну как – что? Неизвестно, когда мы теперь увидимся, – ответил он и добавил с особой, как ему казалось, многозначительностью: – Может, куда-нибудь сходим вместе до твоего отъезда?

«Последняя попытка, – сказал себе Дима. – Другого шанса может не представиться, и я потом обязательно буду жалеть».

– А? – удивилась Алена. – Ну так… Мы же только что… посидели в кафе, поболтали.

– Я не об этом, – поморщился Дима. – Я имел в виду – провести вдвоем побольше времени: только ты и я.

– Мы с тобой почти все лето вдвоем провели, – пожала плечами Алена. – За два месяца уже все наши любимые местечки в городе по два раза обошли.

– Это не то, – помялся Дима. – Как бы сказать…

Почему-то он никак не мог выдавить из себя слово «свидание», а намеков Алена не понимала.

– Ты же уедешь, и тогда у нас уже не будет возможности… – Дима, набравшись храбрости, добавил настолько прямо, насколько смог: – быть вместе.

– Я же не в другую галактику переезжаю, – как ни в чем не бывало сказала Алена. – Интернет и телефон всегда под рукой. Буду тебе каждый день жаловаться на папину ведьму старую. Ты ж не против?

Брови Димы вытянулись домиком. Пару секунд он смотрел на девушку, потом, словно сдавшись, понурил плечи.