Семь братьев для Белоснежки
Шрифт:
– Саша, ты уверен? – беспокойно заморгала она. – До нашего дома ехать больше часа. Может быть, у Алены спросим?
– Аленка, ты как? – послушно поинтересовался папа.
Девушка уже хотела ответить, что ей ничего не нужно, но в этот момент случайно наткнулась на взгляд Егора и на секунду онемела. Серые глаза смотрели на нее с мрачным выражением: «Не вынуждайте меня вас ждать. У меня есть дела поважнее, чем забота о ваших желудках».
– А-а-а, – растерянно промычала Алена и выдавила из себя: – Нет, спасибо, мы поели.
«Что за черт! Чего ты на меня так пялишься?! – раздраженным взглядом
Похоже, ее взгляд Егор трактовал правильно, потому что со значением хмыкнул и демонстративно отвернулся.
По пути к стоянке, где их ждала машина, Алена мысленно пыталась достучаться до своего отца:
«Когда ты говорил, папа, что мне понравятся дети Альмы, приходило ли тебе в голову, что я могу не понравится им? Один из них, похоже, с первого же взгляда занес меня в свой черный список».
Поразительно неприятный тип. Он сказал Алене всего два слова, когда забирал у нее вещи, но глаза его были куда разговорчивее. И они совершенно ясно говорили, что он ее ненавидит. Причем именно ее – Алену. Потому что на ее папу он смотрел, может, и без особого дружелюбия, но и без неприязни. Это вызвало в Алене волну внутреннего негодования. В конце концов, что она ему сделала? Он ее знать не знает, впервые в жизни увидел, а уже терпеть не может!
Ну и подумаешь. И прекрасно. Их чувства взаимны. Он ей тоже сразу не понравился. Сев на заднее сиденье, Алена косила глазами в сторону водителя. Взгляд скользнул по идеально выглаженному воротничку, по рукавам оливковой рубашки, по рукам, которые держали руль. Алена поймала себя на мысли, что у него кисти и пальцы музыканта, но тотчас сама себя поправила: папа говорил, что музыкой занимается младший, упоминал победу в детском международном конкурсе, а этот на ребенка уж точно не тянул. Актера и писателя Алена сразу отмела – речь шла о старших сыновьях, а этот третий. Если Алена правильно запомнила, то один из средних сыновей, вроде бы, скульптор?
Она еще раз окинула мужчину за рулем придирчивым взглядом. Нет, на скульптора не тянет – больше похож на офисного работника. Что там папа говорил? Что у Альмы выдающиеся дети? Интересно, бывают ли выдающиеся менеджеры?
Услышав рядом голос отца – непривычный голос влюбленного мужчины, – Алена резко пришла в себя. С какой стати она отвлеклась на этого неприятного типа, если ей нужно изо всех сил бдеть, чтобы новоиспеченная мачеха не оплела ее отца своей паутиной?!
Алене досталось место на заднем сиденье позади отца. Она пыталась рассматривать город, но Гнежин показался ей довольно обычным. На первый взгляд он мало чем отличался от родного Дарильска, разве что старых улочек здесь было на порядок больше. Впрочем, Гнежин интересовал Алену не особо. Всю дорогу она мрачно наблюдала, как папа то и дело поворачивается назад, чтобы разговаривать с Альмой. Женщина сидела рядом с Аленой, и девушка испытывала по этой причине сильнейший дискомфорт. Не очень приятно находиться так близко с сомнительной особой, которая планирует украсть у тебя отца.
«Ведьма прожорливая, – не по-доброму косилась в сторону новоявленной мачехи Алена. – У тебя куча сыновей, а у меня есть только мой папа, но тебе еще и его захотелось к рукам прибрать».
Пару
– Алена, ты себя плохо чувствуешь? – спросила внезапно Альма.
Девушка, удивленно моргая, уставилась на жену отца, но уже в следующий момент догадалась. Видимо, она не слишком хорошо себя контролировала и сидела со злой миной, а Альма ее нахмуренные брови и тяжелый взгляд приняла за плохое самочувствие.
– Аленка, ты как? Тебя укачало? – повернувшись к ней, с беспокойством спросил отец.
– Егор, может, остановить машину? – обратилась к сыну за рулем Альма. – Алене нужно подышать свежим воздухом.
Алена опять поймала на себе взгляд Егора.
– С ней все нормально, мама, не волнуйся.
– Я в порядке, спасибо.
Когда они ответили одновременно, Алена едва сдержалась, чтобы не цыкнуть от досады. С чего это он за нее решает? Ей вдруг захотелось забрать свои слова обратно и притвориться, что она и впрямь себя плохо чувствует. Назло этому типу за рулем. Но тяжелый взгляд свинцовых глаз в зеркальце заднего вида каким-то странным образом подавлял ее желание устроить маленькую месть, и вообще… подавлял.
– Я в порядке, правда, – повторила девушка, изобразила на лице улыбку, которая должна была успокоить папу, и отвернулась к окну, делая вид, что изучает проносящиеся мимо ландшафты. А посмотреть, к слову, было на что.
Они довольно скоро выехали за пределы города. Алена проводила взглядом серебристое зеркало водохранилища, где местные рыбаки, выстроившись с удочками на узкой косе земли, ловили рыбу. Сразу за водохранилищем начинался лес. Странное дело, но он вырос по обеим сторонам дороги высокими стенами из деревьев очень внезапно – густой, без просветов. Даже солнечные лучи не могли пробиться сквозь этот мрак, чтобы поприветствовать проезжающих мимо людей.
«Кто войдет в этот лес – тот навеки сгинет там», – пронеслось в голове Алены.
Она тотчас же себя одернула:
«Кажется, кто-то в детстве перечитал страшных сказок».
Большую часть пути Алена пялилась в окно и прислушивалась к разговору ее отца и Альмы. Скупыми репликами отвечала на удушающе радушные вопросы Альмы, как бы намекая: тут человек устал после дороги и вообще себя плохо чувствует, не лезьте ко мне со своими дурацкими вопросами, дайте в окошко поглазеть.
Дружить с Альмой? Нет уж, это точно не входило в ее планы. Если эта старая ведьма… Да кому какое дело, что она молодо выглядит, если ей без двух лет полтинник?! В общем, если эта старая ведьма полагает, что сможет легко втереться к Алене в доверие, то она даже не представляет, насколько сильно заблуждается.
В какой-то момент лес стал редеть, пока наконец из-за высоких стволов не вынырнуло село. Оно расположилось в низине и, как убедилась Алена, бросив быстрый взгляд влево, – по обеим сторонам дороги.