Семь цветов любви
Шрифт:
Лучше, если бы Себ оставался сдержанным и неприветливым. Так, по крайней мере, она знает, чего от него ожидать. А теперь за последнюю неделю он изменился: проявил заботу по отношению к дочери, терпение к ее выходкам. А как легко он взялся помогать ей с оформлением бумаг для банковского кредита… Так ей действительно может понравиться Себастьян Синклер. Физическое влечение и эротические фантазии не виноваты — в этого мужчину она может влюбиться по-настоящему! А это опаснее, чем самый изысканный, самый страстный поцелуй, от которого немеют
Около двери Кри остановилась и глубоко вздохнула. Ей необходимо привести мысли в порядок. Забыть о поцелуе, об объятиях, о любви и сконцентрироваться на бизнесе. Однако, когда его глубокий голос произнес: «Входите, Кри», она тут же утратила способность мыслить логично.
Он сидел за столом, галстук и костюм придавали ему вид невозмутимый и сдержанный. Когда Кри вошла и их глаза встретились, все официальное и строгое тут же испарилось. Она почувствовала странное навязчивое желание взгромоздиться на этот огромный стол и освободить Себа от всего, что связано с бизнесом, в том числе от костюма и галстука.
— Привет, — выдавила она.
Наверное, это было самое взволнованное и самое неофициальное приветствие в истории корпоративного бизнеса. Кри осторожно опустилась на стул для посетителей и уставилась на бумаги, лежащие на столе.
— Вы сказали, что хотите обсудить вопросы о кредитовании…
— Бумаги готовы и ждут вашей подписи. — Он прижал палец к папке на столе. Тот самый палец, которым ласкал ее шею…
О господи! Главное — не смотреть ему в глаза, не смотреть на его руки. Некоторое время Кри изучала пол, затем кашлянула.
— Если все готово для подписи, что же вы хотели обсудить?
— Вы можете наладить систему взносов. Я взял на себя смелость разработать для вас стратегию.
Приказ самой себе смотреть в окно был забыт.
— Вы разработали что?
Себ толкнул папку с бумагами к ней, и она попыталась обратиться в слух. Она слышала слова «бюджет», «контроль», «планирование». Некая часть ее мозга сумела выделить сильные стороны его проекта, но в голове неустанно звучало «Я взял на себя смелость».
— Минутку. — Кри вытянула вперед руку.
— Есть что-нибудь, что я не объяснил?
— Да. Вы не объяснили, почему сделали все это. Я хотела, чтобы вы составили бумаги для кредита. Мне все это не нужно. — Женщина указала рукой на бизнес-план, лежащий на столе.
— Наоборот, вам нужна уверенность, что через год ваш салон не окажется в такой же трудной ситуации, как сегодня.
— Когда вас здесь уже не будет и вы не сможете мне помочь?
— Это не насчет вас. — Себ пододвинул папку ближе к ней. — Это насчет…
— Нет, меня. Я все прекрасно осознаю. — Что-то внутри нее щелкнуло. Возможно, потому что его голос звучал официально и холодно и вызывал у нее панику, а может, потому что она обиделась на то, что «он взял на себя смелость» просмотреть бумаги относительно ее салона. Ее бизнеса. Ее жизни. Кри оттолкнула папку назад и встала. —
Однако, когда она потянулась за папкой, он остановил ее.
— Вы немного переигрываете.
Вовсе даже не немного. Кри сердито вздохнула и снова опустилась на стул.
— Вы правы, и я прошу прощения за свое ребячество. Я не хотела показаться маленькой девочкой, которая вырывает свою куклу и идет домой.
— Ребячество? Я бы назвал ваше поведение импульсивным.
— Ну, может, и так. — Она сфокусировала свое внимание на плане и попыталась подобрать слова, чтобы объяснить свои действия. — Поймите, салон моя жизнь, у меня никогда не было ничего своего, и я работала и экономила на всем, лишь бы сохранить его. Хотя по натуре я человек не бережливый. Салон — это биение моего сердца. — Кри отважилась поднять глаза и обнаружила, что он внимательно следит за ней, положив подбородок на сцепленные пальцы. Сердце тревожно екнуло, но она продолжала говорить: — Я делала для салона все, что могла. Поэтому может показаться, что я несколько ревностно отношусь ко всему, что касается моего бизнеса.
— Если ваш бизнес так для вас важен, почему вы позволили вашим финансистам нерадиво относиться к бухгалтерии?
— Я не позволяла. — Кри сердито кашлянула. — Я говорила вам, конкуренция…
— Это лишь одна из причин, — резко прервал Себ. — Неприятная правда заключается в том, что вы пренебрегали финансами салона.
Уязвленная критикой с его стороны, она отрицательно покачала головой.
— Нет. Финансами заведовала Тина…
— Тина Дедини? Вы же говорили, она парикмахер?
— Да, но она работала на полставки: неустанная забота о детях и все такое прочее. Она заполняла бухгалтерские документы дома.
Себ смотрел на нее невероятно долго, наконец спросил:
— Вы доверяли ей оплачивать ваши счета, подводить баланс и сдавать деньги в банк?
— Тина одна из моих лучших подруг, мы с ней в школе вместе учились. Она была со мной, когда я только открывала салон, и управляла им в мое отсутствие. Даже когда я уехала в путешествие на два месяца. Да, я доверяла ей. Безоговорочно.
— Несмотря на то что муж вашей подруги испытывает страсть к азартным играм?
Кри округлила глаза в ожидании того, что сейчас он рассмеется, приподнимет бровь и серьезное выражение исчезнет с его лица. Но он не засмеялся, и она насмешливо констатировала:
— Да вы параноик!
— Предпочитаю называть это осторожностью. Я тоже доверяю своему персоналу, но не безоговорочно.
— Защита от риска, — пробормотала Кри, наблюдая за тем, как он встает со стула и облокачивается на стол. Она заставила себя отвести взгляд от бедер, обтянутых черными брюками, от белоснежной рубашки — прочь, подальше от искушения. Ее личная защита от риска сейчас заключалась в том, чтобы закрыть глаза.