Семь дней из моей жизни
Шрифт:
Открывая дверь магазина, я не сразу заметила, какую-то странную тишину вокруг. Обычно тут даже в самые безлюдные часы было довольно шумно. То продавцы громко обсуждали последние новости, то грузчик, не совсем цензурно выражаясь, объяснялся с директором, куда делись несколько пунктов из накладной, то просто какая-нибудь очередная покупательница жаловалась на недостаток пенсии или зятя алкоголика. А сейчас вокруг стояла подозрительная тишина, и это было не к добру.
Удивленная непривычной обстановкой, я стала озираться по сторонам. Но, не пройдя и пары метров по залу, неуклюже споткнулась о чью-то тележку и полетела в сторону пирамиды из банок, так не вовремя оказавшихся в центре прохода. Первой моей мыслью
– Ну и долго ты виснуть на мне будешь?
Немного отдышавшись, я осторожно открыла правый глаз. Первым делом я заметила, что банки с икрой не разбились вдребезги, я не лежала на полу, и, что удивительно, моя обувь осталась цела. Это меня довольно сильно обрадовало, и, открыв второй глаз, я тихо произнесла:
– Хм. А сандалии все-таки уцелели.
– И это все, что ты можешь мне сказать? – послышался недовольный голос откуда-то сверху.
Я подняла голову и только тут заметила, что меня держит за талию какой-то мужик, причем довольно симпатичный. Высокий и сильный – он вполне мог бы мне понравиться, если бы не его разъяренный вид. Даже не так. Мужик был просто в бешенстве, к тому же мои последние слова этого типа явно не обрадовали, учитывая с какой злобой сверкали его синие глаза. “Блин, какие мы нежные!” – подумала я, уставившись на парня. Он мне кого-то напоминал, но я никак не могла понять, кого именно. Где-то в глубине души я понимала, что в данной ситуации вот так открыто рассматривать незнакомого человека невежливо и нужно хоть как-то поблагодарить его. Ведь получается этот мужик меня спас, не дав обрушиться на гору стекла с жутковатой жидкостью цвета детской неожиданности. Ничего не придумав лучшего, я произнесла:
– Спасибо, что не дали убиться о вашу тележку.
От моих слов у мужика вытянулось лицо, а волосы встали дыбом. Он явно не на такую благодарность рассчитывал. Пробурчав что-то типа “стерва прилизанная”, спаситель разжал руки и с чувством глубочайшей обиды направился вглубь магазина. Я даже расстроилась, с чего это я прилизанная? У меня была очень даже пышная темная шевелюра, и многие девушки мне втихаря завидовали. Да, чтобы волосы не портились, я мыла голову раз в неделю, а то и реже, но это не давало никакого права этому мрачному типу говорить мне подобные вещи. Тоже мне, стилист облезлый! Я обиженно фыркнула и посмотрела на свою обувь. Все-таки какая-то она у меня не убиваемая была, заговоренная! Я в ней и в дождь и в грязь бегала, и ничего! Даже в нашу подсобку в ней можно было смело спускаться, не боясь напороться на гвоздь или торчащий из стены штырь.
Невольно я вспомнила о цели своего путешествия, и, решив выкинуть из головы противного типа, я двинулась в путь, попутно спросив у новенькой продавщицы, моей бывшей одноклассницы, здесь ли Зинаида Игоревна. Получив утвердительный ответ, я сразу же уточнила и по поводу Любови Анатольевны, которая тоже оказалась на месте. Вот только что-то не понравилось мне в ее взгляде, и только тут до меня начало доходить. Незнакомый мужик, все ведут себя тихо, значит, именно за ним велось пристальное наблюдение. Скорее всего, этот тип был одним из работников съемочной группы и люди в магазине решили устроить за ним тотальную слежку. А тут я явилась, и как обычно принесла с собой разрушения, при этом окончательно испортив настроение этому и без того мрачному типу.
Задумавшись, невольно я снова взглянула на своего спасителя, недовольно катившего тележку по направлению к кассе. И тут же наткнулась на его довольно-таки пристальный взгляд, от чего мне так и захотелось сказать фразу из любимого фильма: “Вот смотрит! Любезнейший, вы на мне дыру протрете!”.
Там с момента моего увольнения ничего не изменилось. Повсюду властвовали темень, сырость и бардак. Все как всегда. Видимо, любимый директор за все это время так и не соизволил сюда спуститься, хотя бы разок, в качестве шоковой терапии. Пробираясь по темным закоулкам коридора, освещенного лишь мерцающей лампочкой Ильича, я раза три смачно выругалась, налетев на груды коробок с товаром, разбросанных нерадивыми грузчиками в самых неожиданных местах. Пару раз мне показалось, что чьи-то злобные глаза смотрят на меня, решая, похожа ли я на еду или нет. “Мда! Деньги на тренинги и семинары нашел, а вот пару тысяч на отраву для грызунов и нормальное освящение зажал, предприниматель херов!” – вспомнила я добрым словом любимого директора, очередной раз спотыкнувшись обо что-то, выросшее прямо по среди дороги. Чудом не сломав ногу о ящик с водкой, коварно вставший у меня на пути, я, наконец, добралась-таки до заветной комнаты товароведа.
– Привет, Анечка! – послышался голос бабы Зины из приоткрытой двери. – Заходи!
– Как вы узнали, что это я? – недовольно буркнув, ответила я, вваливаясь в кабинет.
– Тебя было слышно, еще когда ты только ты в магазин зашла! Хоть одна коробка осталась цела в коридоре? А в зале что? Надеюсь, ущерб не очень большой?
Несмотря на серьезное выражение лица, глаза Зинаиды Игоревны улыбались.
– Учти, за испорченный товар возьму с тебя по розничной цене! Будешь знать, как казенное добро изничтожать!
– Не дивчина, а напасть какая-то! – включилась в разговор Баба Люба. – Когда ж управа на тебя найдется! Всех женихов распугала уж!
– Ладно, садись, чаевничать с нами будешь! А то все кофе хлебаешь, а он вреден для сердца! Попробуй чая, из шиповника, с медом! Такой ты не в одном своем кафе не попробуешь, его Любовь Анатольевна по особому рецепту настаивает! – улыбнулась баба Зина и достала для меня чашку.
– Так, что у нас тут? Чай, печенье, а под столом коньяк. И рюмочки уже подготовлены. Что у вас случилось? Опять депрессию лечите? Что, шеф снова буянит? – сказала я, поднимая чашку, и с удовольствием вдохнула аромат шиповника.
Действительно, так готовить чай, как наша Любовь Анатольевна, не мог никто.
– Сегодня не грех и выпить! – спокойно ответила Зинаида Игоревна. – Моего Антошку поминаем. Двадцать лет как нет его!
– Ого, извините.
– Ничего. Ну, девки, помянем моего ненаглядного! – сказала она и достала еще одну рюмку. Мы выпили, не чокаясь, после чего еще несколько минут молчали. Первой не выдержала баба Люба.
– А все-таки гнилой человек наш директор! Все ему неймется! Форму какую-то срамную решил вести для всего персонала, ирод, даже мне какой-то балахон подобрал! – лютовала баба Люба, ударив рукой по столу. – Видите ли, фирменный стиль одежды помогает добиться финансового успеха и лояльности со стороны клиентов, кажется, так он вещал давеча.
Потом последовал рассказ, о прошедшем вчера вечером совещании и о новом увлечении директора семинарами какого-то модного столичного бизнес-тренера, выдержки из которых наш шеф полтора часа вдохновленно цитировал сонным сотрудникам. Плавно разговор переключился на ленивых грузчиков, из-за которых столько проблем, и на весь персонал магазина в целом. В частности досталось бедной новенькой, моей бывшей однокласснице, которую обвинили в высокомерии и крайней степени тупости из-за того, что она, не посоветовавшись со знающими людьми, полезла к зависшему кассовому терминалу и каким-то непостижимым образом умудрилась доломать его окончательно.