Семь дней Мартина
Шрифт:
Колдун подошел к чердачному окошку и сбоку поглядел на улицу. Вокруг дома стояли десятки стражников, и у каждого в руке находилось по горящей стреле.
— О-о-о… — пробормотал он, — Ни во что не ставят мои заслуги перед городом! Я потратил сорок лет на их лечение, и что взамен? Горячий огонь вместо горячей благодарности!
Горящие стрелы полетели в дом. Они вонзались в деревянный сруб, и пламя с легкостью перекидывалось на старинную постройку. С запылавшей крыши на землю посыпались горящие пучки высушенной травы, оставшейся с прошлых лет и выброшенной на
— Эй! — прокричал колдун, отворив ставни и высунувшись на улицу. — Меня захватил опасный преступник, спаси…
Рой горящий стрел полетел в его сторону, и колдуна спасла лишь завидная предусмотрительность: он сразу же отпрянул в сторону, и стрелы пролетели сбоку от него, задев левое ухо и опалив волосы. Сабарак чертыхнулся и зарычал.
Правич втащил ступу и внезапно почувствовал, что ему в шею уперлось острое лезвие.
— Слушай, парень, этот праздник устроили по твою душу, и я не желаю больше в нем участвовать! — яростно прошипел колдун ему на ухо. — Признавайся, что такого ты натворил, раз тебя готовы убить, уничтожив при этом непричастных и невиновных?!
— Понятия не имею! — прохрипел Правич. — Я никому ничего не делал, только набил морду одному выскочке и забрал у него ступу.
— А он оказался членом королевской семьи, и теперь жаждет мести?
— Нет, он слуга царевича Ивана из три-девятого царства.
— Блеск! — вырвалось у колдуна. — К утру от моего дома и моей работы останутся рожки да ножки, и знаешь, что?
— Что?
— Если ты не отдашь мне ступу в качестве возмещения ущерба, то эти рожки-ножки окажутся твоими. Учти, магия моего ножа сильнее твоего защитного заклинания, ибо я сам себе не враг. Намек понял?
— Конечно! — просипел Правич: трудно не понять подобное, для этого надо родиться полным идиотом. — Не оставляйте меня здесь, я вам пригожусь!
— Ты мне уже пригодился: надоумил переехать в теплые края и понежиться на берегу моря в оставшиеся годы жизни, — колдун сунул кошелек за пазуху, отобрал у Правича ступу и пнул его самого ногой под зад. — Свободен!
Правич кубарем покатился по лестнице, упал на пол и облегченно выдохнул: при падении не только не сломал себе шею, хотя ступеньки прошлись по ребрам, но и не почувствовал никакой боли.
Колдун забрался в ступу и прокричал Правичу:
— Так и быть, уговорил! Теперь сейф твой, забирай и пользуйся!
Он взмахнул руками, и черепичная крыша разлетелась тысячей глиняных осколков и деревянных щеп, осыпая стражников и зрителей. Люди с криками попрятались за соседние дома, бранясь, на чем свет стоит.
Ступа взмыла высоко над городом.
Влетавшие в дом горящие стрелы вонзались в стены и полы, Правич вскочил на ноги и бросился наверх, но тут влетевшая в дом по высокой дуге стрела ткнулась прямо ему в грудь. От испуга Константин вздрогнул, но стрела застыла в сантиметре от него, задрожала, словно вонзилась в дерево, покачнулась и упала к ногам. Тепло от огня лизнуло лицо и сменилось морозным холодом. Правича пробрала крупная дрожь.
— Действует… — пробормотал он, поежившись. — Честное слово,
Ступа поднималась все выше и выше, желтые полосы горящих стрел прочерчивали небосвод и возвращались на землю, не долетая до ступы, а довольный собой и новым приобретением колдун приветственно размахивал руками и передавал пламенные приветы-заклинания из серии «Чтоб вы все сгорели!». Костры появлялись тут и там, и стражники больше не стреляли. Они бегали и катались по земле, сбивая с себя пламя, но зеваки боялись подойти и окатить их водой: опасались, что колдун подожжет и их тоже.
Дом заполнился дымом, и Правич сообразил, что пора делать ноги: стало трудно дышать.
— Я тебя достану! — пообещал он колдуну на прощание, и мрачно проговорил: — Радуйся, Мартин, наступил час твоего отмщения!
Наверно, избитый слуга испытывал точно такие же неприятные чувства к врагу, когда вылетел из ступы и ударился о землю.
— Руки коротки! — откликнулся Сабарак из поднебесья.
Константин вздрогнул от неожиданности: не может быть, чтобы маг обладал настолько мощным слухом.
«Это он стражникам, больше некому! — пронеслось в голове. — А смешно получается: история-то кругами ходит». Оставалось надеяться, что Сабарака самого выбросят из ступы где-нибудь в краю пальм и кусачих акул, и тогда он тоже поймет, что чувствует брошенный на произвол судьбы человек.
— А ведь я только что открыл закон развития человечества, — пробормотал Правич, — оно развивается по спирали. Вот, почему все открытия происходят, когда ты находишься в полной…
Последнее слово заглушил пронзительный свист и грохот взрыва: светло-голубая молния ударила в ступу, и на ее месте появилось расползающееся по небу облако белого дыма. Обломки ступы посыпались на город.
— Есть! — воскликнула Яга. — На этот раз колобок от нас не ушел!
У Константина подкосились ноги: световые лучи пришельцев запомнились ему навсегда. А когда в видимую через чердачный проем часть неба медленно выплыла мигающая мощными огнями летающая тарелка, ему стало совсем плохо. Он сглотнул и сломя голову бросился в подвал.
— Успели-таки найти, мелкие уроды! — сквозь зубы бормотал Правич, торопливо сбегая по ступенькам.
Оставшиеся от ступы щепки догорали и падали на замерзшую землю, на крыши и на чердак дома колдуна, а толпа пожарных и охранников с уважительным страхом смотрела на то, как в небе над домом медленно и величественно кружит дискообразный катер инопланетян.
— Что это? — удивленно спрашивали друг у друга озадаченные горожане. Ответа никто из них не знал.
— Мишень сбита, что дальше? — спросил пилот.
— Уничтожить дом! — приказал Ор Лисс. — Не хватало еще, чтобы кто-то из горожан зашел в него и заразился.
Нижний люк летающей тарелки открылся, и сброшенная точно в центр аптеки морозильная бомба в один момент превратила здание из лубяного в ледяное. Полоса льда протянулась по земле до бочек с водой, превращая их в ледышки, и стражники с горожанами дали деру, не дожидаясь, пока полоса дотянется до них и превратит в снеговиков.