Семь лепестков зла
Шрифт:
– Ага! Вы нашли человека, которого хотите нанять водителем к старому дядечке?
– Ну!
– А дядечка то об этом знает? У него что, водителя нет?
– Ну… Наверное, есть.
– И куда он денется?
– Да никуда, господи! Лоха мама возьмет своим водителем. А потом так получится, что водитель дядечки не сможет его отвезти куда нибудь. Повезет мамин водитель.
– Лох то бишь?
– Ну да! Он дядечку и угробит. И себя заодно. – Она беспечно улыбнулась в ожидании одобрения.
– А мы с тобой что в это время будем делать?
В
– Мы с тобой? Хм-м… Я лично продолжу пребывать в трауре. Почти перестану бывать на людях. Стану жить затворницей.
Настя скорчила скорбную гримасу, одергивая пониже подол вдовьего наряда. Правда, платье не хотело опускаться на задранные к подбородку коленки, задираясь почти до пупка. И дуру это жутко веселило. Она довольно хихикала.
– А ты… Ты можешь взять отпуск и съездить куда нибудь.
– Ух ты! Это кто же такой щедрый? Ты? Мама?
Он вдруг страшно перепугался. Перепугался так, что взмокли спина и подмышки. И пальцы, сжатые в кулаки в карманах, сделались ватными.
А не уготовила ли и ему участь безвременно усопшего эта старая ведьма?! Надобность в нем отпала, теперь надо зачищать территорию, так? Но Настя, неожиданно все поняв, шлепнула его слегка по щеке:
– Не надо бояться, Дэнчик! Никто с тобой ничего не сделает. Просто тебе надо уехать из этого города, пока все не уляжется. Одно дело – молодой водитель у Рыкова. Другое – у его вдовы. Начнутся разговоры и все такое… А потом, потом ты приедешь.
– Когда?
– Когда настанет пора дядечке и лоху водителю сделать ручкой.
– Ах, вон как!
Значит, он не ошибся. Вся грязная работа снова на нем. Удивительно, но вместе с раздражением пришло облегчение. Пальцы начало покалывать, он вытащил их из карманов, сжал, разжал, пристроил на руле.
Он нужен! Он им все еще нужен. А пока он нужен, его не уберут.
Он прерывисто вдохнул, выдохнул. Немного порадовался, что сможет хоть какое то время не видеть эти две ненавистные рожи. Тут же вдогонку подумал, что, может, пора от них улизнуть? Просто раствориться где нибудь за тысячу километров от этого места, в шумной, галдящей сердитыми голосами соседей коммуналке, а? Кто его там найдет под другими, настоящими именем и фамилией? Эти две суки точно не найдут.
– Тебе не удастся, Дэнчик, пропасть, – вдруг снова удивила его Настя своей сообразительностью, так ей несвойственной. – Ты просто не сможешь от нас скрыться!
– Я не собирался, Настя. Зачем мне? – Он глупо улыбнулся, потрепал ее по ляжке. – Да и как я без вас?
– Дело даже не в этом, – поверила она тут же его фальшивой улыбке. – Просто на кону… столько миллионов долларов…
– Сколько? – не удержался он от алчного вопроса.
Эти суки знали, чем его держать.
– Столько, что хватит не только нам троим, но также и тем, кто останется после нас, – она кокетливо стрельнула глазками в его сторону, развернулась, потянулась к нему, зашептала в ухо: – После
– Кто же? – Он лениво обнял ее, притянул к себе жадное, молодое тело, все еще плохо соображая, куда она клонит. – Кто после нас должен остаться, Настя? Мы после себя оставляем пепелище!
– После нас останется наше потомство, Дэнчик! Мы ведь с тобой собираемся завести семью, детей?
Он промычал что то неразборчивое, задохнувшись от запаха ее духов и слов, только что услышанных.
Вот, значит, что уготовили ему эти два чудовища!!! Вот для каких целей берегут, стерегут и милуют! Они решили намертво и навсегда привязать его. Намертво и навсегда…
– Ну, вот видишь, милый! Ты тоже этого хочешь, – не так истолковала сдавленное мычание парня Настя, хватая его зубками за мочку уха. – У нас с тобой будут семья и детки. Только вот одно, самое последнее дело. И мы с тобой… Господи, как представлю! Это столько денег!!! Это не жалкие рыковские заводишки с рынками и магазинчиками. Это миллионы долларов!!!
Он позволил ей расстегнуть свои штаны, но, прежде чем ее длинные изящные пальцы скользнули внутрь, спросил:
– И кто же будет исполнять роль водителя мамы?
– А, этот, помнишь, чью жену ты сбил на угнанной машине?
– Сосед твоей мамаши?!
– Ну да, как его… Шебанов Анатолий. Двадцати восьми лет от роду. Ныне безработный вдовец, проливающий слезы по своей безвременно почившей сучке. Она так ему изменяла!
– Достали все же парня… Чем?
– О, у мамы не сорвешься. – Она довольно замурлыкала, ощутив его возбуждение. – У нее всегда все просчитано. Всегда, все! Она его зацепила, даже не зная на тот момент, как будет использовать, представляешь?!
– А он? Он уже в курсе?
– Пока нет. Это будет для него сюрпризом. Уже скоро, милый, уже скоро! А теперь закрой глазки и доверься мне…
Глава 8
Квартира без Лизы сделалась огромной. Огромной, пустой, гулкой. Он ходил из угла в угол и прислушивался к своим шагам. Порой ему казалось, что он слышит ее дыхание, ее стоны, сдавленный шепот, шаги за своей спиной, издевательский смех. Он останавливался, прислушивался, понимал, что это сумасшествие, и снова ходил и ходил без конца.
Скорбел ли он по ней? Жалел ли ее? Тосковал ли?
Он не мог однозначно ответить ни на один из этих вопросов. Да, он плакал на похоронах. Безутешно, с надрывом. Слюни надувались пузырем, когда он пытался что то сказать ее подругам, окружившим его заботой и вниманием. Больше всех старалась Ирочка – коллега Лизы. Невысокая, толстенькая, совершенно непривлекательная Ирочка с чего то вдруг решила, что способна утешить его в горе. Она суетливо бегала из комнаты в комнату за ним с лекарствами, которыми провоняла всю квартиру. Она поила его горячим чаем с коньяком, пыталась накормить какой то противной кашей – вязкой, липкой, совершенно невкусной. И еще она смотрела на него так…