Семь недель в чужом теле
Шрифт:
Но, как это бывает, настало время разбрасывать камни. Дела у Олега шли всё хуже и хуже. Он стал нервным, часто уезжал и надолго, а когда возвращался, не выказывал особой тяги к Ларисе. Уходил в себя, много пил, становился грубым и невнимательным. Жизнь дала трещину. Лариса почувствовала угрозу своему безмятежному существованию и стала активно отдаляться от подурневшего Вербицкого.
К тому времени Лариса Дмитриевна уже успела обрасти «жирком». Радующий нолями счет в банке и уютный домик во Франции, недалеко от Канн, подарок Вербицкого.
Некогда лучшие друзья Севастьянов и Вербицкий превратились в заклятых врагов. Они затеяли настоящую войну. Лариса не знала, кто из них был инициатором, но битва была нешуточной. Победу одержал «молодой лев». Андрей Владимирович заграбастал почти все активы Вербицкого. «Раздел» своего учителя. Вербицкий, однажды сильно напившись, вещал Ларисе о том, что всю свою оставшуюся жизнь положит на то, чтобы уничтожить Севастьянова. Именно тогда женщина поняла, что пора избавляться от «сдувшегося» Олега Павловича.
В свойственной ей манере, Лариса без сожаления вычеркнула из своей жизни Вербицкого. Сделала она это с лёгким сердцем.
– Всё равно, Лорик, будь осторожна, – наставляла Ларису Юля. – Эти сбитые лётчики бывают очень опасны. Ты будь сейчас помягче. Не дразни его. А лучше найди себе другого, более сильного мужика. Это, поверь, лучший способ нашей обороны.
И вот тёплым майским днём, в разгар Каннского кинофестиваля, Лариса Дмитриевна, гуляя по набережной Круазет, нос к носу сталкивается с Андреем Севастьяновым. Они не виделись почти два года, всё время пока гремели бои между Вербицким и Севастьяновым. Лариса была приятно удивлена. Андрей сильно изменился. Он возмужал, сменил причёску. Выглядел дьявольски привлекательно. Лариса в тот момент подумала, что Севастьянов отобрал у Вербицкого всё, даже неповторимый шарм.
Андрей тоже в свою очередь отметил, что Лариса превратилась из просто красивой девушки в женщину, манящую своей обаятельностью и независимостью. «Лариса расцвела» – такое определение дал старой знакомой Андрей. Завертелось, закружилось. И вот уже больше года Андрей Севастьянов и Лариса Минаева вместе. Далеко не всё у них гладко. Их отношения очень напоминают американские горки. Но две такие яркие натуры иначе не могут. Не раз они были на грани разрыва но, пока, как ни странно, этого не произошло.
Из–за чего произошла последняя их ссора, ни один, ни другой вспомнить не могли. Андрей просто, молча, исчез, а Лариса вином гасила пожар в душе. Они больше недели не общались. Лариса решила первая пойти на мировую. Через знакомых она узнала, что «Джина» пришвартовалась в порту Монте–Карло и поспешила к любимому на встречу. Что было дальше, мы помним. Вернее, пока только догадываемся.
….. Серафим Дионисий смахнул капельки пота, выступившие на лбу и сползавшие по вискам к подбородку, и устало присел на каменную прохладную скамью. Аугусто и Бернардо стояли, неподвижно потупив взгляд, и ждали решения.
– Творец проявил к нам снисхождение, – начал говорить Дионисий. – У вас, Аугусто и Бернардо, есть ещё один шанс. Вашим подопечным возвращены души. Они возвращаются в мир. Но, – он сделал многозначительный жест рукой, – есть одно условие. На то чтобы всё поправить в жизни ваших людей, Творец отвёл семь недель. Если за это время ничего не изменится, то он призовёт к себе их души, а вам предначертано забвение.
После этих слов Серафим сделал жест рукой, давая понять, что Ангелы–хранители могут удалиться. Но злоключения несчастных близнецов на этом не закончились. Радость от того, что они опять при деле, очень быстро омрачилась тем, что незадачливые Аугусто и Бернардо перепутали тела своих Севастьяновых. Андрюха поселился в теле Андрея Севастьянова, а Андрей в теле моториста. Чтобы не выказывать свою преступную неряшливость, Ангелы решили не сообщать никому о путанице и пока оставить всё как есть. А дальше,…а дальше будь, как будет.
Глава шестая. Предлагаемые обстоятельства
Теперь уже, окончательно протрезвев, Андрюха как парализованный сидел на зелёном диване. Вокруг было всё настолько богато и роскошно, что это не восхищало Андрюху, а напротив – раздражало его.
– Думай, думай, думай матросик, – шептал Андрюха, нервно барабаня пальцами себе по коленке.
Он вдруг вскочил и встал перед зеркалом. Это был не он. Это был шеф – Севастьянов Андрей Владимирович. Но как же так? Андрюха чувствовал это тело как своё. Моторист сел на пол, обхватил голову руками и стал судорожно вспоминать то, что происходило с ним вчера. Ничего ясного в памяти отыскать не удалось. Всплывали какие–то отрывки, белые стены, человек в красном плаще, ослепительно–белый свет. «А до этого, – пытал свой вялый мозг Андрюха, – что было до этого?» Тут вспомнился шторм. Потом пожар и нога в капкане. Андрюха пытается вытащить шефа на палубу… потом солёная, холодная темнота. Воздух. Его совсем нет.
– Стоп! – вдруг громко сказал Андрюха. – Если я теперь шеф, то где тогда Андрей Владимирович?
Не знал Андрюха того, что там, внизу, в машинном отделении, боцман Крымин с пеной у рта орёт на Андрея, размахивая у него перед лицом полупустой бутылкой «Макаллана».
– Что это, я тебя спрашиваю? – орал боцман, пытаясь добиться хоть какого–то объяснения от моториста. – Ты что, баклан, берегов не видишь? Откуда в моторном отделении бутылка виски? У шефа спёр? Лизнуть хотел втихаря?
Андрей не знал как себя вести. Он мучительно пытался понять, что за метаморфозы произошли в его жизни. Почему он в робе моториста? Почему Крымин позволяет себе подобное бестактное поведение? И что надо ответить этому мужлану?
Конец ознакомительного фрагмента.