Семь непрошенных гостей
Шрифт:
И, налив еще водки, Катя продолжила свой рассказ:
– За Кольку его родственники платили. Мать его нагуляла без мужа. А семья у них строгая была. Они его сдали от позора подальше. Знаете, лично мне кажется, что это еще хуже, когда есть родственники, но знать вас не хотят, - неожиданно закончила она.
– А у Ани? У нее кто-то был?
– Вот с Анькой как раз и была самая странная история, - ответила Катя.
– Анна Георгиевна была ее официальной опекуншей. У нас у всех опекунами были наши родственники. А у Ани никого не было. Но тем не менее деньги за нее кто-то платил. Иначе она
– Петю?
– Да, - кивнула Катя.
– Моего мужа. Ему повезло, я считаю, больше всех. Его отчим не бросил. И хотя мать Пети от него давно ушла к другому мужчине, но за Петьку платил отчим. Хороший человек. И квартиру ему купил. Не как другим, комнатку в коммуналке, а собственную квартиру. Правда, однокомнатную. Но мы потом его однокомнатную и мою комнату на это жилье поменяли. И еще деньги на машину остались.
– Это, конечно, все замечательно, я имею в виду, что вы все как-то в жизни устроились, - произнесла Юля.
– Но что же все-таки заставило вас рассориться с Аней?
Перед тем как начать рассказывать дальше, Катя предложила:
– Давайте выпьем еще разок за Аньку, где бы она ни была сейчас. Бог ей судья. Может быть, мы и не должны были судить ее так строго.
И Катя опрокинула в себя рюмку водки. Не было заметно, чтобы выпитое сколько-нибудь сказалось на ней.
– Мне теперь все чаще кажется, что тогда мы тоже были не совсем правы, - произнесла она наконец.
– Наверное, это Коля был прав, когда говорил, что надо разобраться, попытаться встать на место Аньки, но... Но мы с Петей не могли простить ей смерти нашей приемной матери.
– Ваша Анна Георгиевна. Вы про нее говорите? Аня ее убила?
– ахнула Мариша.
– Но нам сказали, что Анна Георгиевна умерла от инфаркта, - растерянно добавила Юля.
– Не своими руками Анька, конечно, ее убила, - ответила Катя.
– Но все равно, это она виновата.
– Да в чем?
– Понимаете, - запинаясь, начала говорить Катя, - Анна Георгиевна уже давно болела. Но в больницу наотрез отказывалась ложиться. Говорила, что врачам только дай волю, а уж они залечат до смерти. А в ту неделю ей было особенно плохо. И врачи предупредили, что все равно нам надо быть готовыми к госпитализации. И если уж Анна Георгиевна так решительно настроена против больницы до тех пор, пока ее совсем не прихватит, надо, чтобы с ней постоянно кто-то находился. Потому что у нее может не хватить сил даже добраться до телефона. И мы разделили дежурства между собой.
– И что?
– В ту ночь, когда умерла Анна Георгиевна, с ней должна была дежурить Анька, - тихо произнесла Катя.
– Но ее не было.
– Куда же она делась?
– удивились подруги.
Ушла, - горько ответила Катя.
– Ушла на свидание к какому-то своему случайному парню. И представляете, у нее даже не было к этому человеку сколько-нибудь серьезных чувств. Они были едва знакомы. И ради этого случайного парня она бросила умирать человека, который ее вырастил, любил и опекал! Пока она с ним хихикала, веселилась, пила пиво и танцевала, Анна Георгиевна умирала! Одна! Дома! Не имея сил добраться до телефона!
– Но она умерла во сне!
– заступилась
– Аня бы все равно не сумела ей помочь.
– Кто вам сказал?
– с горечью произнесла Катя.
– Кто вам сказал, что Анна Георгиевна умерла во сне?
– Но... Мы же были в интернате... Там и сказали.
– Это мы их всех обманули, - всхлипнула Катя.
– Сейчас, когда Аньки все равно уже нет, я могу сказать правду. Анна Георгиевна пыталась добраться до телефона и вызвать кого-то из нас или «Скорую». Когда я пришла утром, то нашла ее лежащей возле телефона с трубкой в руке. У нее хватило сил, чтобы до него доползти, но набрать даже две цифры она уже не смогла. Так и умерла прямо на холодном полу.
– Ужасно, - пробормотала Мариша.
– Я с трудом, но все же положила ее обратно в кровать, - угрюмо произнесла Катя.
– И ничего не сказала ни Аньке, ни ребятам.
– Почему?
– спросила Юлька.
– но тут же осеклась.
Вот оно как! Оказывается, хотя Катя и порвала со своей приемной сестрой и до самой ее смерти не могла простить ей легкомысленного поступка, но все же любила ее. Любила! И даже в тот ужасный момент, когда она нашла свою приемную мать мертвой, она все-таки нашла в себе силы и подумала в первую очередь о названой сестре. Своим поступком она в первую очередь оберегла младшую сестренку от ужасного сознания собственной вины.
– А еще я решила, что незачем другим знать, что у нас случилось на самом деле. Кому от этого стало бы лучше? Впрочем, ребятам хватило и того, что Анька оказалась такой потаскушкой, - говорила слегка опьяневшая после выпитой водки Катя.
– Мужчины вообще склонны судить других строже, чем самих себя. А уж Аньку они вообще едва не сровняли с землей. Даже Коля, узнав, что она бегает на свидание с другими парнями, не стал ее защищать. Петя, тот всегда был слишком нетерпим к недостаткам других. В общем, он сделал так, чтобы мы порвали все отношения с Анькой.
– И вы никогда с ней больше не виделись?
– После похорон Анны Георгиевны никогда!
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Подруги помолчали некоторое время, соображая, как вести разговор дальше.
– И вы даже не знаете, что у Аньки нашлась бабушка?
– спросила наконец Мариша.
– Бабушка?
– искренне изумилась Катя.
– У нее была бабушка? Вот как! Знаете, я догадывалась...
Но не договорив, о чем она догадывалась, Катя замолчала. Потому что в этот момент раздался звук отпираемой входной двери.
– Петя пришел!
И с этими словами Катя поспешила в прихожую, чтобы встретить мужа. Но мужчина пришел не один. Вместе с ним явился и симпатичный, слегка рыхловатый молодой человек, которого Катя назвала Колей и поцеловала в щеку. Подруги переглянулись. Похоже, оба приемных Анькиных брата явились помянуть блудную сестрицу.
– Надо их, разговорить!
– прошептала Мариша.
Юля согласно кивнула, прицениваясь к обоим. И если с Петей, с его квадратной челюстью и упрямством, которое было прямо написано на его бараньем лбу, было все понятно, то Коля производил впечатление человека мягкого и податливого. Такой мог нарушить запрет брата и все же общаться потихоньку с изгнанной из семьи «сестрицей».