Семь Оттенков Зла
Шрифт:
Мэтью чувствовал, что у него замерз мозг.
Гэлбрейт, к счастью, нашелся быстрее:
— Я хотел выпить лимонной воды. Встретил Мэтью на кухне. Мы удачно оказались недалеко от двери.
— Ясно. А откуда там взялся Бейнс? Тоже пришел лимонной воды попить?
Гэлбрейт сохранил непроницаемое выражение лица и пожал плечами.
— Я полагаю, Бейнс делал то, что иногда делает по ночам. Опорожнял ночной горшок. И он тоже удачно оказался рядом, согласны?
— Очень удачно, — многозначительно произнес
— Как и наше будущее, — добавил Харрис. — Послушайте, Мэтью, у меня уже имеется надлежащий свидетельский документ, подготовленный моими адвокатами в Бостоне еще до моей поездки в Нью-Йорк. Согласитесь ли вы подписать его сегодня вечером, чтобы мы все могли оставить эти ужасные обстоятельства позади? На самом деле, все это ради блага Форбса. Сами видите, в каком он состоянии. Вы согласны, Дункан?
Прежде чем доктор успел ответить, Мэтью сказал:
— Я слышу, что вы говорите. Я подпишу. Но я хочу быть абсолютно уверен в том, что поступаю правильно.
— А вы в этом сомневаетесь? В следующий раз Бейнса может не оказаться на кухне, как и Дункана!
— Я подпишу, — повторил Мэтью, — если завтра вечером у Форбса снова случится приступ. Еще одна ночь. Если ему явится «Мэри», я с радостью сделаю все, что вы просите.
— Слава Богу, — сказал Харрис, вскидывая свободную руку. — Наконец-то в этом есть хоть какой-то смысл! Что ж, я уже полностью проснулся, и у меня нет шансов снова заснуть! В любом случае, мне пора дежурить у двери, хотя я сомневаюсь, что сегодня Форбс предпримет еще одну вылазку. Мэтью, вы окажете огромную услугу семье Тракстон. Я позабочусь о том, чтобы вы были вознаграждены сверх нашей первоначальной договоренности.
Мэтью кивнул.
— Спасибо. Я рад, что сыграл важную роль в этом деле.
Он и сам не знал, сможет ли проспать остаток ночи, но он должен был попытаться, потому что впереди его ждало тяжелое утро, и ему понадобится свежая голова.
— Что ж, тогда я пожелаю всем вам спокойной ночи, насколько это возможно. Доктор Гэлбрейт, спасибо вам за вашу помощь.
— Рад услужить, — ответил Гэлбрейт. Его голос звучал мрачно, но не настолько, чтобы Тракстоны смогли это заметить. Его настроение уловил лишь тот, кто знал о нем.
Всю оставшуюся ночь дождь барабанил в окно в комнате Мэтью и свел к нулю почти все его попытки заснуть. Из-за шума проливного дождя он подумал, что Ною, должно быть, пришло время строить новый ковчег.
Однако с первыми лучами тусклого серого солнца звук прекратился, и Мэтью, продрогший до костей, поднялся со своей койки. Он переоделся из мокрой одежды, как только оказался в комнате, но холод будто не желал уходить из его тела даже под сухим одеялом, несмотря на тепло очага. При дыхании
Следуя своим привычкам, Мэтью решил побриться. О, эта вода в умывальнике должна быть просто ледяной! Так и было, однако он пересилил холод, после чего разжег камин посильнее и немного отогрелся у огня.
Мэтью дожидался часа, когда Уикс объявит о завтраке. Это будет означать, что Харрис больше не дежурит у двери, и из дома получится выскользнуть незамеченным.
В половине восьмого раздался стук и зов дворецкого. Мэтью подождал еще около десяти минут, а затем взял приготовленный им маленький матерчатый сверток и сунул его во внутренний карман плаща винного цвета, который он надел поверх темно-коричневого жакета. На голову он нахлобучил светло-коричневую шерстяную шапку.
Украдкой приоткрыв дверь, он выглянул в коридор и убедился, что там никого нет. Лишь после этого он крадучись направился в холл, который, как он заметил, был начисто убран трудолюбивой миссис Уикс.
Он вышел из дома в объятия сильного мороза и обильного снегопада. Лужайка покоилась под белым покрывалом толщиной не меньше дюйма. К тому моменту, как он вышел на лесную тропу, снег повалил так сильно, что контуры поместья почти скрылись за его завесой.
Кто-нибудь выглянет и увидит его следы?
Мэтью с удовлетворением осознал, что за несколько минут следы будут полностью заметены и надежно скрыты. Поплотнее укутавшись в плащ, он продолжил путь. Ему нужно было выполнить важную задачу.
Когда он добрался до владений Джонси, снегопад усилился, а холодный ветер нещадно подул в лицо, раздражая кожу. Лес вокруг представлял собой фантасмагорию из мокрых черных стволов и белых, как кости, ветвей. Подлесок был полностью припорошен снегом. Хлопья с шипением падали на деревья, ботинки хрустели по насту, а порывы холодного ветра время от времени завывали в ушах.
Мэтью почувствовал запах дыма из трубы в хижине. Когда он приблизился к заснеженным строениям, его внезапно осенило: помешает ли внезапная непогода Лии Клегг отправиться в деревню в церковную школу? Если так, она не пронесет темный фонарь в дом…
Что ж, он был уверен, что сильный снегопад — не редкость в этих краях на таком расстоянии от Нью-Йорка. И все же оставалось только надеяться, что Лия наденет подходящее пальто и выдержит непогоду — если не ради Мэтью Корбетта, то хотя бы ради своих учеников.
Мысли о Лии Клегг внезапно оборвались, потому что, увидев запертый амбар, хижину и мастерскую, Мэтью наткнулся на зловещую фигуру пса Потрошителя, пристально смотрящего на него. Собака могла залаять в любую секунду, и снег, конечно, мог приглушить шум, но не полностью скрыть его.
Рука нырнула во внутренний карман плаща и проникла в лежащую там тканевую салфетку. Когда Потрошитель напрягся, чтобы устроить лающий шквал, который мог быть услышан отсюда до самой Филадельфии, Мэтью бросил к лапам пса колбаску, которую стащил с тарелки Форбса после ужина.