Семь смертей Лешего

Салов Андрей Владимирович

К тому же он был наказан в другом, провел в заточении очередной день рождения. Правда, потом он получил, отсидев срок, положенный за провинность, давно обещанный подарок, купленный еще отцом, отливающий серебристой краской с блестящим на солнце рулем. Велосипед, заветная мечта последних лет, стоящая кучу денег, на которые не были столь богаты сельские жители, в отличии от обитателей городов, получавших за труд, куда более весомое денежное вознаграждение.

Долгожданный подарок порадовал Лешкино сердце, но только отчасти, слишком велика была обида на деда, продержавшего его весь праздник, которого он с нетерпением ждал целый год, в пыльном и грязном чулане. К тому же радость владения велосипедом омрачала одна досадная деталь. Как бы не хотелось Лехе немедленно похвастаться подарком, со свистом и гиканьем пронестись на нем по деревне, взметая тучи пыли, разгоняя бродячих

собак, кошек, и прочую поселковую живность, сделать он этого не мог по уважительной причине. Даже по прошествии недели, его зад, подвергшийся экзекуции, продолжал надоедливо ныть и садиться сейчас на велосипед, значило обрекать себя на дополнительные муки. Да и друзьям, вряд ли придется по душе идея погонять на велосипеде ближайшие несколько дней. Каждому из его приятелей безумно захочется прокатиться на сверкающем металлическом чуде, но сделать этого они не смогут, так как их, в отличии от Лешки, воспитывали ремнем каждый день, да не по разу, и им понадобится недели две, чтобы зад зажил и обрел былую прочность.

1.13. Природа лучший лекарь

После понесенного наказания, друзья, не сговариваясь старались держаться подальше и от колхозного сада, и от мастерских, и от избы доктора Мельниченко, который окрыленный полученным от начальства подарком, всерьез занялся поголовным излечением сельского населения, почти совсем бросив пить. И если выпивал за день стакан-другой, то делал это скорее по привычке, выработанной годами, не особенно хмелея. Поставить ему под двери лом, или устроить какую-нибудь другую пакость, ребята не рисковали, видя его бодрое состояние, памятуя о необратимом наказании, в случае возможной поимки.

Оставалось одно, плюнуть на всех, махнуть на все рукой и прихватив удочки, рвануть всей компанией на речку. Там они никому не мешают и могут отдыхать и дурачиться, сколько хочется. Нужно в спешном порядке наверстывать упущенные за время недельного заточения, солнечные дни. На подвижные и шумные игры, борьбу и связанную с этим возню, сил, пока не было, ввиду приключившегося с ними, несчастья. Только Петруха, пытался дурачиться, ходить колесом, чтоб хоть как-то развеселить угрюмых и не разговорчивых, товарищей. Но все его потуги были тщетны, на него просто не обращали внимания. Зачем травить душу чьей-то веселостью, если не можешь ее поддержать.

Над речкой повисла тишина, вещь небывалая, тем более в момент посещения ее, пацанячьей компанией. А сами они, зайдя по пояс в воду, замерли неподвижными истуканами, держа в руках удочки, сломанные из ближайшего куста, зорко вглядываясь в неподвижно замерший на воде поплавок. Ожидая того волнующего момента, когда он задергается, затанцует на воде, а затем нырнет стремительно вглубь и в сторону, влекомый неведомой силой. Этого момента и ждали вперящиеся в поплавок, зоркие мальчишеские глаза, стараясь не прозевать его, и вовремя подсечь добычу.

Ежели успел в самый раз, тогда вот он рывок и удилище согнуто под тяжестью добычи, что водит леску с крючком, где-то там, в глубине, и пружинисто дрожит в руках. Минутная борьба, и вот он, любитель червей, барахтается в воздухе, беспомощно шевеля плавниками, разевая и закрывая насаженный на крючок рот. Из пасти рыбины, извиваясь из стороны в сторону, конвульсивно дергается насаженный на металлический стержень, прокушенный зубами речного хищника, червь.

Подержать его несколько мгновений на весу, ловя боковым зрением завистливые взгляды товарищей, а затем отправить на привязанный к вбитому рядом колышку, кукан, этого великолепного зеленого красавца, с черными полосами по бокам, яростно ощерившего острый, как бритва, спинной плавник. А затем, не торопясь, достать из коробки нового червя, или поплотнее усадить сползшую с крючка прежнюю наживку. Если в ней еще хватает живости, бешено крутить из стороны в сторону своими обоими головами, или хвостами, кому как угодно. Еще мгновение и заботливо насаженная на крючок приманка, вновь оказывается на глубине, там, где бродят стаи прожорливых, зеленых в черную полоску хищников, зорко выслеживая подвижными карими глазами, добычу.

Еще несколько минут ожидания и все повторяется по новой. Короткая борьба с очередным, позарившимся на червя плавникастым хищником и вот он, красавец окунь, украшает собой кукан из алюминиевой проволоки. Иногда, такое тоже случается нередко, отвлечешься от неподвижно застывшего на водной глади поплавка, усыпляющего своим сонным спокойствием и напускным безразличием, которое, конечно же прервется, вот только когда?

А в небе так ярко светит солнце, его ослепительные блики отражаются от речной воды, навевая

покой и умиротворение, и так хочется спать, спать. И клонится потихоньку голова к груди, а глаза начинают медленно закрываться, пока в поле зрения не попадет пестрой расцветки, здоровенная стрекоза, что самым нахальным образом устраивается на вершине застывшего неподвижно, поплавка, приняв его за одинокую, торчащую из воды, тростинку. Усядется на него и начинает отчаянно скоблить рожу, круглые и наглые фасеточные глаза-блюдца, нахально уставившись на мальчишку. А затем, высунув язык, корчит рожи, уверенная в своей безнаказанности. Не станет человек, застывший истуканом напротив, с какой-то веткой в руках, которую в данный момент принялись обследовать две ее товарки, делать лишних движений, чтобы прогнать изучающего его, крылатого наблюдателя и ученого, все короткое лето занятого изучением окружающего мира и населяющих его существ. Не станет и все тут, что бы она ни вытворяла, какие бы рожи не корчила этому странному существу с двумя руками, невообразимо огромной головой, лишенному ног, с торчащим из воды обломком тела. Такого странного и несуразного существа, стрекозе видеть еще не доводилось, потому то она и пялила во всю мочь фасеточные глаза, стараясь как можно подробнее разглядеть и запечатлеть в памяти это странное, гротескное создание.

Да, существо оказалось действительно необычным, и от волнения стрекоза принялась раскачиваться из стороны в сторону на торчащей из воды, разноцветной былинке. А потом, словно этого было мало, подпрыгивать на месте, отчего ее неустойчивая, хлипкая опора, начала погружаться в воду. А это странное создание человек, все продолжает таращить на нее свои крохотные и бессмысленные глазенки, словно пытаясь загипнотизировать, прогнать любознательного наблюдателя с облюбованного места.

Ну, уж нет, дудки. Ничего не выйдет у этого несуразного страшилища, пусть и будет он таращиться на нее целую вечность. И стрекоза, довольная собой донельзя, в ответ на устремленный на нее испепеляющий взгляд, стала еще сильнее раскачиваться и отплясывать на торчащей из воды, тростинке.

Но похоже она недооценила человеческого недомерка, наверное его взгляд обладал определенной магической силой. Хоть он и не подействовал на нее лично, но опора, находящаяся под ней, внезапно ушла под воду и лишенной тверди стрекозе, не оставалось ничего другого, как убраться прочь от этого негостеприимного места, и странного, владеющего магией, человеческого обломка.

Матеря надоедливую и вредную, как все девчонки, стрекозу, благодаря фиглярству которой он прозевал такую великолепную поклевку, мальчишка резко подсек удилищем, в надежде все-таки успеть. Но увы, крючок с некогда насаженным на него шустрым и беспокойным, кроваво-красным червем, был безнадежно пуст и девственно чист, даже завалящего куска червечатины не осталось на нем. Все унес с собой хитрюга и вор, - окунь, и плыл он сейчас где-то в далекой глубине, довольный, поблескивая бусинками карих глаз, с полным ртом дичины, откусывая небольшими кусочками, смакуя ее, и посмеиваясь над полудурком-рыболовом, задумавшим тягаться с ним, великолепным окунем, - горбачом, в хитрости и удали.

Хищник, похитивший наживку, исчез в необозримой водной глади. Пацану не оставалось ничего другого, как, ругая про себя назойливую стрекозу, насадить на крючок новую наживку. Поплевав на нее для удачи, забросить подальше в воду, в ожидании очередной поклевки.

Всего несколько часов с раннего утра длится рыбачья благодать, когда на накопанного с текущего по деревне ручья, ослепительно-красного червя, так хорошо идет окунь, любящий утреннюю прохладу. Едва только солнце начинает припекать в полную силу, как бодрый утренний клев, прекращается, словно отрезанный. Находящиеся там, в глубине, зеленые с черными полосами по бокам хищники, любители ручейных червей, оказались большими противниками пронзительно-яркого солнца, чьи лучи, пронизывая толщу вод, достигали речного дна.

Едва только солнечные стрелы начинают обстреливать речное дно ослепительными бликами, как вся эта хищная, всеядная речная братия, стремится убраться прочь, затаиться в камышовых зарослях, в густом переплетении растущей возле самого берега речной травы. Укрыться в тени затопленной коряги, или забраться в щель под камнями, нахально выгнав оттуда ожидающего солнечного дня, хозяина убежища, - рака. И так они отсиживаются в ожидании наступления вечера, когда палящие солнечные лучи отступают, и на землю, и на водную гладь, опускается благодатная прохлада. И тогда вновь проголодавшиеся, ненасытные и прожорливые полосатые хищники, покидают дневные лежки, сокровенные убежища, где таились от солнечного пекла, и вновь выходят на охоту.