Семь смертей
Шрифт:
Не в силах смотреть, как молодая женщина превращается в алкоголичку, а бедный Сашка никак не может повлиять на ситуацию, Анна Дмитриевна заговорила о расторжении брака.
– Зачем тебе эта обуза? Разведись, пока не поздно. Ты парень молодой, красивый, да только свистни, десяток девчонок у твоих ног окажется.
– Мне нужна Фиска, – мямлил Сашка. – Я ее люблю.
– Любишь, – хмыкала Анна. – А она тебя любит? Ты спроси, спроси у нее, кто ей больше по душе – ты или бутылка водки? Нет, Сашка, как хочешь, а
– Мам, давай с тобой договоримся, ты не вмешиваешься в наши отношения, и мы с Фиской все проблемы решаем самостоятельно. Идет?
– Нет, не идет. Ты мой сын, а эта... Она ломает не только свою, но и твою жизнь. Сынок, пойми, Фиса больной человек, ее сильно затянуло в пучину.
– По-твоему, Фиску надо выбросить за ненадобностью? А как же чувство долга? Я поклялся быть с Фиской и в горе, и в радости.
– Тогда пусть лечится, – взвизгнула Анна Дмитриевна. – Могу договориться.
– Не сейчас.
– Саша! Ты себя слышишь? Лечиться она не хочет, работать тоже, целыми днями жрет водку, сколько это будет продолжаться?
Александр молчал.
Анна Дмитриевна терпела выходки Анфисы исключительно ради сына, но, как известно, любому терпению рано или поздно приходит конец. Фурманова потребовала, чтобы Фиса освободила жилплощадь и убиралась восвояси. Сашка встал на сторону жены:
– Если гонишь Фиску, значит, уйду и я.
– Не делай глупостей.
– Я ее люблю, – твердил, словно испорченная пластинка, Сашка. – Жаль, что ты не желаешь этого понять.
– Она пьяница.
– И тем не менее.
– Идиот! Посмотри, в кого ты превратился. Отощал, ходишь бледный как смерть, эта сволочь все соки из тебя выжала.
– Не смей называть ее сволочью!
– Не ори на меня, в конце концов, я твоя мать.
– Ты мне не мать, а мачеха, – выпалил Александр.
Анна Дмитриевна осеклась. Она ожидала услышать что угодно, но только не эти слова. А Сашка уже не мог остановиться.
– Не мать, – повторил он. – Была бы ты моей родной матерью, наверняка поняла бы мои чувства. А так... Между нами нет кровного родства.
Саша с Анфисой покинули квартиру Фурмановой, и с тех пор о них не было ни слуху ни духу. Анна Дмитриевна вычеркнула сына из памяти, а когда Мария Евгеньевна нечаянно упоминала его в разговоре, морщилась и раздраженно бросала:
– У меня нет сына. Я родила только Валентину. Попрошу это хорошенько запомнить.
Валентина продолжала жить с четвертым мужем – Леонидом, заделавшимся бизнесменом. Где именно работал зять Фурмановой, Мария Евгеньевна не знала, но в том, что мужчина заколачивает большие деньги, не сомневалась. Сама Валя не работала, она целиком была на иждивении у мужа.
И все вроде бы у них было хорошо, пока вдруг у Леонида не начались странности.
Чуть более пяти лет назад Мария Евгеньевна стала замечать, что
– Это их дело, – откровенничала она с соседкой. – Муж и жена – одна сатана. Начнешь вмешиваться, потом же виноватой останешься.
Летом Марию Евгеньевну пригласила в гости подруга, живущая в Одессе. Недолго думая, пенсионерка купила билет и отправилась к Черному морю. У подруги Мария гостила три недели, а по возвращении домой стала свидетельницей странной сцены.
Зайдя в подъезд, Мария Евгеньевна начала медленно подниматься по лестнице. Шум и крик она услышала, поравнявшись с дверью Фурмановой. Секундой позже на площадку выскочил Леонид. Он был в одних трусах, а в правой руке держал кухонный нож. Мария Евгеньевна попятилась назад, гадая, какая муха укусила всегда спокойного и миролюбивого соседа.
Увидев старушку, Леонид пробасил:
– Баба Маша, спасайтесь! Уходите отсюда!
– Лень, что случилось?
– Привидение! У нас в квартире завелось привидение. Надо убегать.
Не успела Мария Евгеньевна переварить услышанное, как из квартиры выбежали Валя с Анной Дмитриевной.
– Леня, отдай мне нож, – кричала Валентина.
– Вернись в квартиру, – шелестела Фурманова.
Но мужчина лишь мотал головой:
– Нет. Я туда не вернусь, там призраки. Они пытаются нас убить. Уходим! Надо сматываться.
Когда Валя попыталась выхватить из рук супруга нож, Леонид толкнул ее в бок и начал сбегать вниз по лестнице.
– Ленька, стой!
– Призраки! – голосил обезумевший мужчина. – Призраки!
– Валя, догони его, – едва не плача, твердила Анна Дмитриевна. – Куда он побежал в таком виде? Доча, поторопись, как бы чего не случилось.
Чертыхаясь, Валентина кинулась за мужем.
Обалдевшая Мария Евгеньевна перевела взгляд на Анну Дмитриевну:
– Нюр, что с Ленькой?
Не выдержав, Фурманова разрыдалась.
– Ох, Маша, ох, несчастье какое. Спятил Ленька. С ума сошел!
– Как?
– Не знаю, что он себе в голову втемяшил, только уже третий день подобные фокусы выкидывает. Хватает нож, носится по квартире и ищет призраков.
– Врача вызывали?
– Валька против, боится, что Леню в психушку отправят.
– На самотек тоже пускать нельзя. Вот куда он сейчас улетел? Да еще с ножом.
Анна Дмитриевна достала носовой платок.
– Если Леньку упекут в клинику, Валя сама спятит.
Мария Евгеньевна обняла Фурманову за плечи и предложила:
– Нюр, пошли ко мне, чайку попьем. Я из Одессы конфеты вкусные привезла.
– Мне сейчас не до конфет, видишь, что творится-то.
– Пошли, пошли. – Мария Евгеньевна потянула Анну за собой.