Семь смертей

Серебрякова Мила

Обкусывая нижнюю губу, Ката качала головой:

– Вы меня извините, что я упомянула Анну Дмитриевну, я ведь ничего не знала. Примите мои соболезнования.

Дедушкина молча вышла из кабинета за сигаретами. Когда она вновь уселась на стул и, яростно затянувшись, выпустила в потолок струйку дыма, Ката заметила на лбу гадалки две горизонтальные морщинки. Да и взгляд Нины сделался холодным, отчужденным, носогубные складки, которые еще совсем недавно казались едва заметными, стали более выраженными.

– После смерти Ани я вдруг осознала, что мы с ней мало общались, – прошептала

Дедушкина, наполняя легкие сигаретным дымом. – Да, мы часто перезванивались, ездили друг к другу в гости, но этого было недостаточно. Теперь жалею, терзаюсь, виню себя в случившемся. Ведь отчасти в Аниной смерти есть доля и моей вины. Она неоднократно звала меня к себе, предлагала жить вдвоем, а я отказывалась. Думала, ну как мы будем уживаться, ко мне постоянно клиенты наведываются, а Аня уже в возрасте, начнет уставать, раздражаться, пойдут мелкие ссоры, недовольство. К тому же жить за городом намного приятней, чем в городе. Сами видите, домик у меня уютный, хоть и одноэтажный. А что, мне места хватает: гостиная, две спальни, кухня просторная, кабинетик. Чего еще надо?

– Нина Дмитриевна, почему вы чувствуете свою вину?

– Аня жила одна, и умерла только потому, что рядом не оказалось человека, который бы дал таблетку и вызвал «Скорую».

– Неужели ее дети настолько бесчувственны?

– Они эгоистичны, – бросила Дедушкина. – На мать им наплевать, как она живет, на какие средства, не нуждается ли в помощи – все по барабану. Избаловала деток Аня, а они на шею матери и сели. Валька ни в чем отказа не знала, одевалась как маленькая принцесса, комната от игрушек ломилась, в холодильнике сплошь дефицитные продукты. Аня старшим товароведом работала, сами понимаете, на жизнь не жаловалась. Вот Валька и превратилась из маленькой принцессы во взрослую капризную королеву. Да и Сашка тоже хорош, Аня над ним как квочка хлопотала, все сыночка да сыночка. А этот сыночка вымахал под два метра ростом, махнул матери ручкой и поминай, как звали. Нет, я нисколечко не жалею, что у меня детей своих нет, раньше – по молодости – переживала: мол, состарюсь, стакан воды подать будет некому, а теперь расслабилась.

– Не все дети бросают родителей, – подала голос Ката.

– Не все, – согласилась Нина Дмитриевна. – Аня, например, особенно в последнее время о сыночке своем часто вспоминала. Говорила, что будь он жив, то никогда не поступил бы подобно Сашке с Валькой. Мучилась она, переживала, и чем старше становилась, тем больше мальчонку вспоминала.

– Вы же сказали, у Анны Дмитриевны, кроме Валентины и Александра, нет детей.

– Младший сын умер, нежеланный он был, и вначале Аня не слишком-то и убивалась, скорее напротив, радовалась, что обстоятельства сложились таким благоприятным для нее образом. А вот с годами поняла, какой грех взяла на душу, когда по умершему сыну не скорбела.

– А отчего умер ребенок?

Нина Дмитриевна прикурила новую сигаретку.

– Не знаю, – честно призналась она. – Я тогда не вдавалась в подробности, да и Аня не желала говорить на эту тему. Все как-то сумбурно произошло, скомканно.

ГЛАВА 10

Несколько

десятилетий назад, когда Валентине только исполнилось одиннадцать, к Нине внезапно нагрянула старшая сестра. Переступив порог, запыхавшаяся Анна Дмитриевна спросила:

– Гостей принимаешь?

– Если только с подарками, – пошутила Нина, обратив внимание на нездоровый вид сестры.

– Подарков нет, зато есть новость, от которой у тебя волосы на голове дыбом встанут.

Нина испугалась.

– Стряслось чего?

– Беда, Нинка.

– Заболел кто?

– Все здоровы. Пока, – добавила Анна Дмитриевна, скинув с плеч дубленку. – Нин, чайку сваргань, да покрепче, разговор у меня к тебе. Посоветоваться надо, одна ничего сообразить не могу. Веришь, голова, как пустой короб, ни единой мыслишки нет.

Пока Анна мыла руки, Нина Дмитриевна, борясь с внезапно напавшим волнением, хозяйничала на кухне. А когда на столе уже покоились чашки с чаем, не выдержала и спросила:

– Ну, говори, о какой беде ты упоминала?

Анна Дмитриевна собиралась с духом около минуты. Наконец, выдохнув, она огорошила сестру новостью:

– Нин, я беременна. Четвертый месяц пошел.

– Тьфу ты! – Нина Дмитриевна зло посмотрела на сестру. – Я-то думала, действительно беда какая стряслась. Ань, у тебя совесть есть, нельзя же так людей пугать.

– Я беременна, – повторила Анна Дмитриевна.

– Слышала уже. Поздравляю! А где беду увидела? Дуреха, радоваться надо.

– Может, скажешь, чему именно? Нин, я не могу рожать. Не могу!

– Ой, кому ты заливаешь? Ты и не можешь рожать. Смешно! Да ты еще с десяток детдомовских ребятишек усыновить в состоянии. И все будут одеты-обуты, напоены-накормлены. Уж с вашими доходами грех на судьбу жаловаться.

– При чем здесь доходы, не в деньгах суть, – разозлилась Фурманова.

– А в чем?

– Не от Павла я забеременела, Нинка. Не от мужа, понимаешь теперь всю абсурдность ситуации?

– Хочешь сказать...

– Да! – взвизгнула Анна Дмитриевна. – У меня есть любовник.

– Ты изменяешь Пашке?

– Нин, по-моему, я ясно выражаюсь, не задавай глупых вопросов. И только ради бога не читай мне нотаций. В конце концов, я не старая женщина и имею право на любовника.

– Но ведь Паша...

– Что Паша? Паша – это Паша, а я – это я. Ума не приложу, как так вышло? Мы с Костиком всегда предохранялись, а тут...

– Значит, не всегда, – съязвила Нина.

Не заметив в словах сестры иронии, Анна Дмитриевна продолжала сокрушаться:

– Мне бы сразу тревогу забить, да я сглупила. На календарь глянула, думаю, что такое? И ты знаешь, вроде мыслишка шальная в голову закралась, а я, идиотка, отогнала ее. Цикл у меня давно нарушен, вот все на это и списала. А неделю назад меня тошнить по утрам начало – как с постели встану, так сразу в туалет несусь.

– Ой, Анька!

– Вот тебе и Анька. К врачу пошла, анализы сдала, а мне говорят: поздравляем, мамочкой скоро станете. Не помню, как из поликлиники выползла, руки трясутся, ноги не слушаются. А сегодня на работе усидеть не могла, такси взяла и сразу к тебе рванула. Нинок, надо что-то делать.