Семена огня

Свержин Владимир Игоревич

Так шо успокойся, и работаем. На этот раз Пипин с его неотразимой родней меня уже достал по самое не балуйся.

Лис огляделся.

— Ну, шо приуныли, мальчики для порки?

— Как вы можете шутить в такой момент? — возмутился Карел.

— Обычно ртом, но могу придумать и другие способы. В общем, так, команды изображать из себя военнопленных не было. Надеюсь, с дороги все отдохнули. Займемся делом.

— Но как, господин инструктор? — удивленно осматривая помещение, спросил Бастиан.

— Быстро, друг мой. Идти путем графа Монте-Кристо и копать от забора до обеда у нас банально нет времени.

— Но

мы же заперты в темнице!

— Ядрен батон, шо ни час, то откровение. Ясное дело, шо не в светлице. Но это дает нам определенные преимущества.

— Какие же? — недоверчиво поинтересовался богемец.

— Как минимум — здесь не будет толпиться орава желающих лично пообщаться и узнать твое мнение о будущем курсе внешней политики франкского королевства. Вот же, блин, у них еще и королевства нет — франкского дагобертства! Ладно, долой суету и позерство! За дело, друзья! Еще как задело! Для начала, отбросим нелепый термин, предложенный Бастианом, — темница. Ничего, кроме констатации факта скудости освещения это нам не дает. Итак, Валет, у тебя есть вторая попытка. Где мы находимся?

— В подземелье? — немного подумав, неуверенно предложил выпускник Сорбонны.

— С одной стороны, не попрешь, — Лис упер руки в боки, — а с другой, из оперативников за такое попереть бы стоило. Карел, может, ты чего умного скажешь?

— В тюрьме, — буркнул Карел, несказанно огорченный неудачей.

— Ясно. Упаднические настроения нарастают. Извини, Бастиан, я был к тебе чересчур строг. Воспряньте, дети мои, большие глаза будете делать потом, вспоминая эти дни на институтской завалинке.

Сейчас как раз и начинается самая драка! Даю подсказку: вот это все архитектурное великолепие наверху соорудили при Цезарях, и народ сюда приходил художественно потрындеть на звучной латыни, а также поинтересоваться, может, боги чего хотят сказать на тему сложившейся вокруг загадочной непонятности. Богослов, я ничего не путаю?

— Нет, — покачал головой Бастиан, — так и было.

— Вот спасибо. Вернемся домой — поделишься со мной своим дипломом. Еще один наводящий вопрос, я бы даже сказал, вовсе бесстыдная подсказка. Вы когда сюда шли, около башни капители видели? Ну, такие, на древнеримских колоннах их ставили сверху, а сейчас они почему-то валяются прямо на земле.

— Видели, — подтвердил Карел.

— Очень хорошо. А на то, что в самой башне кладка в нижней части значительно крупнее, чем в средней, кто-нибудь обратил внимание?

— Кажется, да, — с сомнением в голосе, но уже с нескрываемым интересом, согласился Бастиан. — Точно, изрядно крупнее!

— Снова замечательно. А теперь вопрос в студию: где мы находимся?

Стажеры переглянулись, мучительно пытаясь сообразить, какого ответа ждет от них инструктор.

— Господи, ну не балбесы ли? — огорчился Лис. — Ваше счастье, что на моем месте оказался я. А был бы, скажем, Вальдар, он бы вас еще в лесу, там, у камеры перехода, до лучших времен заставил самоокапываться в полный профиль и такой же фас. А после этого отправился бы на дело сам. И не успели бы вы докопаться до сути, глядь, лучшие времена настали, поскольку господин инструктор уже вернулся с победой. Нет, вру: он взял бы с собой Женечку и терпеливо сносил ее измывательства. Потому как настоящего рыцаря с этой позиции не собьешь. Думайте, мальчики, думайте!

Молчание и печальные вздохи были ему ответом.

— Ладно, — досадливо скривился Лис, — попытка мозгового штурма провалилась.

Хочется верить, что у вас еще будет время научиться многим полезным вещам, а пока что, граждане заключенные, смотрим и запоминаем. — Сергей стал в позу опытного экскурсовода. — Сейчас, дорогие друзья, мы с вами находимся в подземном служебном помещении храма неведомого античного бога. Впоследствии, как уже верно было замечено одним шибко умным выпускником Сорбонны, это помещение было приспособлено для содержания арестантов. Но сей печальный факт в комментариях не нуждается. — Сергей поднял указательный палец. — Нас сейчас куда больше интересует, так сказать, первоначальное предназначение этих слабоосвещенных палат.

Дело в том, уважаемые посетители, что после удачного похода императора Септимия Севера на Восток римская архитектура получила мощный импульс — не побоюсь этого слова, пинок — со стороны Персии и того пестрого базара, который образовался на руинах некогда грандиозной Вавилонской цивилизации. В частности, при императоре Севере, потомком которого был Каракалла, распорядившийся соорудить всю эту хрень, боги, наконец, обрели право голоса. Причем, для чуткого уха в этих голосах как-то странно угадывались интонации местных жрецов. Ну как, щелкнуло шо-нибудь?

— Господин инструктор имеет в виду, что в этом подвале находились голосовые трубы? — радуясь догадке, воскликнул Ла Валетт.

— Наконец-то! Гениально, Бастиан! Если б мы уже не сидели, я б сказал: садись, пять. Верно. Сюда, прямо из потолка тянулись длинные медные трубы, одна или несколько. Для нас лучше, если несколько. Эти раструбы уходили широкой воронкой в каменную толщу. Над воронкой стоял постамент с довольно хитрым устройством внутри. Снаружи вроде камень камнем, а под статуей — двояковогнутая чаша, сообщающаяся небольшим отверстием.

Сверху, над постаментом, полый бронзовый представитель Олимпа с чуть приоткрытыми губами. Вдруг шо не так, ну, скажем, подношение не понравилось, — из божественной утробы звучал голос. Да не просто голос, а рев, от которого у галльских варваров штаны в секунду мокреют: «А шо это ты мне, хрен собачий, сало прошлогоднее принес, и шмурдяка мало?! Как хочешь теперь с тевтонами дерись. Болтов тебе тачку, а не молнии».

С того, наверное, арбалетные стрелы болтами и называются. — Лис на мгновение задумался. — Но к делу это не относится. Нас куда больше интересует другое. Олимпийца давным-давно пустили на переплавку или закопали где-нибудь в пылу борьбы с языческими пережитками. А вот шо у нас со звуковой трубой и постаментом — хорошо бы выяснить, потому как в подобный лаз человек средних размеров мог бы протиснуться. Конечно, отверстие здесь в своде маленькое, но вместо прочного римского бетона место соединения медной трубы с каменным резонатором обычно замазывалось алебастром. Ход мыслей усекли?

— Да, господин инструктор! — хором ответили стажеры.

— Вот и славно. Тогда улыбнитесь, в конце концов. Не ходите, как тараканы, обдолбанные дихлофосом! Нельзя историю делать с такими лицами, детей же потом не заставишь учебник открыть! Марш-марш вперед, искать путь наверх! По идее, если сверху отверстие не замуровали вдребезги и наповал, то в сырую погоду там должна скапливаться влага.

— Но сейчас же сухо, — удивился Карел.

— Твою бы наблюдательность, да в мирных целях. А не сейчас?! Все эти годы сухо было? Включи мозги, вода тут со свода веками капает. Кстати, соколы мои подземные, шо у вас на тему ковырялок?