Семена страха

Осипова Татьяна

— А знаешь, пацан дело говорит, — ответил Шелест. — Вернёмся в ту квартиру, где пряталась Монета. — Он посмотрел в сторону девушки. — Дети так и остались там? — девчонка кивнула, — похоронить надо. Не по-человечески бросать их там.

Монета шмыгнула носом, сдерживая подступающие слёзы.

— Встретимся там. Время до заката есть, — сказал Брокер, глянув на часы. — А мы, покуда, потолкуем с этим насекомым.

Прыщ, кивнув, взял Монету за руку и потянул за собой, не говоря ни слова. Они шли не оглядываясь. Девушка стиснула ему руку и молчала. Он тоже не проронил

ни слова. Шли быстрым шагом по утоптанному снегу и не думали о том, что скажут Петровичу, что сделают, если на пути появятся мертвецы или того хуже Король со своей свитой. Наконец Монета нарушила тишину и тихо спросила:

— Мы же вернёмся на станцию?

— Вернёмся, — сухо ответил Прыщ, не поворачивая головы. В его голове роились мысли. Он думал о поезде и о том, что не сможет оставить друзей и бабушку. Потом парень вдруг представил, что и правда грядёт потоп. Погода сделалась теплее. Да и солнце над головой припекало.

— Коля, — позвала его по имени Монета. — Неужели зима эта вечная закончится.

— Наверное, — ответил он. До «Пушкинской» осталось всего ничего. Он остановился и спросил: — А что насчёт поезда? Я думал это байка.

— Не хотела втягивать тебя, — ответила Монета. — Но мне о нём ещё дедушка мой рассказывал. Я считала это сказкой, пока не наткнулась на записи. Только они на станции остались, не знаю теперь, отыщу или нет.

— Там был полный треш. На станции.

— Вы были там? — округлила тёмные глаза Монета.

— Да, — кивнул он. — И я всё боялся не успеть.

— Чего не успеть?

— Спасти тебя, глупая! — наверное, слишком громко отозвался Прыщ. Остановился и выпустил руку девушки из пальцев. Положил ей на плечи ладони и заглянул в глаза: — Никому не говори про это поезд. Проблем потом не оберёшься.

— Я уж думала, ты о чём-то другом сказать хотел, — она отвела глаза в сторону. — А о поезде уже слишком много кому известно.

— Так что он настоящий, Тань?

— Да, Коля.

Глаза парня и девушки встретились снова, он почувствовал, как краска заливает лицо. Так и стояли посередине заснеженной улицы молча глядя друг на друга.

— Можно я поцелую тебя? — спросил он хриплым от волнения голосом. Монета, улыбнувшись, кивнула и, зажмурившись, подставила пухлые губы для поцелуя. Прыщ, тоже закрыв глаза, коснулся её губ, ощущая как сердце в груди за бухало. — От тебя пахнет цветами, — тихо проговорил он.

— А я никогда раньше не целовалась, — ответила Монета.

— Я тоже, представь себе, — улыбнулся парень.

— Обидное у тебя прозвище, Коля.

— Да привык я, — отмахнулся он. — Идём.

Монета снова взяла его за руку, сняв перчатку. Пальцы у него тёплые такие и держать за руку парня, который тебе очень нравится приятно. С ним ничего не страшно, рассуждала она, немного успокоившись после утреннего нападения бандитов. Сейчас эти мысли снова всколыхнули память. Монета вспомнила Женю и Катю, и к горлу подступил комок.

— Не пойму, зачем было убивать детей, — сказала она, останавливаясь. — Им бы жить и жить.

— Нам многое не понятно, Танюш, потому что мы нормальные люди, а не живодёры.

Она

молча кивнула и прижалась щекой к плечу Прыща, беря его под руку. Вышли к магазинчику «Юлькины булки», и Монета улыбнулась, всякий раз кто-нибудь шутил над этой вывеской. Сейчас Прыщ не стал ничего говорить, он толкнул дверь киоска и, заглянув внутрь, убедился, что там никого нет. Проход на станцию открыт. «Главное — чтобы Петрович не ерепенился, — подумал про себя Прыщ. — А ведь он нормальный мужик. Чего взъелся тогда? Из-за Брокера что ли? Как упёртый осёл начал копытом бить».

— Никому больше о поезде не говори, Таня. — Пацан обернулся к ней и, уже не спрашивая, снова поцеловал девушку в губы. — Прости, но мне страшно за тебя. Сама понимаешь, что люди вокруг не покажут нам истинного лица.

— Не маленькая, — ответила Монета. — Понимаю. Коля?

— Что? — обернулся он, потом отодвинул кусок фанеры и мотнул ей головой. — Давай, лезь сюда.

— Коль?

— Ну что?

— Никто же не знает наших имён?

— Нет, — ответил он, шагая по лестнице в темноте. Включил налобный фонарь и приблизился к бронированной двери. — И ты никому не говори.

— Это же наш секрет?

— Конечно, — улыбнулся он темноте и забарабанил в железную дверь.

Монета обняла его и прижалась лицом к спине, обхватив парня за талию. Скрипнул засов слухового окна. В проёме появилось лицо охранника, Прыщ не был знаком с ним.

— Кто такие? — грубо бросил ребятам охранник.

— Мы со станции «Маяковская», — ответил Прыщ. — Разговор к Петровичу есть.

— Так говорят, там теперь зомбаки одни.

— Говорят много что. — Прыщ терял терпение. — Дело у меня к Петровичу. Или зассал перед пацаном и малолеткой? — Он не видел лица Тани, которая сжала губы и скрестила руки на груди. «Наверное, так надо, — решила она. — Коля знает, как говорить с подобными людьми. И всё-таки на той «Пушкинской» такие все снобы. Будто бы они лучше нас».

— Лады, — ответил вальяжно охранник. — Оружие сдайте и идите. И главное, чтобы не покусанные были.

— Да нормально всё.

Щёлкнул замок. Металлическая дверь впустила Монету и её спутника. Охранник усмехнулся, глянув на девушку.

— А я подумал поначалу, что ты мальчишка.

— Спасибо за комплимент, — отозвалась, как показалось Прыщу насмешливо, Монета, так и хотелось врезать этому тупому верзиле. Стоит и пялится на них, как на зверушек из зоопарка.

— Раздевайтесь, — неожиданно бросил он им. — Оружие на стол.

— Заняться больше нечем? — Прыщ не желал, чтобы доставали Монету и унижали подобным образом.

— А что если вы укушенные. Нам зараза на станции не нужна, — осклабился охранник. Откинулся на спинку стула и положил ногу на ногу.

— Да чтоб тебя, — замахнулся на него парень, но застыл, видя направленное на него дуло автомата.

— Или скидывайте барахло или валите отсюда.

Монета обернулась, посмотрев на Прыща и коснулась пальцами застёжки на куртке.

— Да ладно, мне стеснятся нечего, — проговорила храбрясь. Однако парень уловил в её голосе нотки страха.