Семена Зла
Шрифт:
— Как ему это удалось? Орден спонсировал его деньгами?
— Нет, вовсе нет. В пустыне водилось множество тварей, которых раньше никто не встречал. Он охотился на них. Продавал трофеи в сопредельных королевствах: за редкости дают больше всего. Набрал на эти деньги людей, позвал крестьян победнее и основал там баронство. К концу его жизни оно разрослось до таких размеров, что Иерархи признали его королём на очередном конклаве.
— И как к этому отнёсся орден?
— Рыцарь, что стал королём… Это легенда. И это одна
— Им стоило бы смотреть на это шире. Список заданий, которые может выполнить барон, заметно длиннее, чем тот, на который способен рыцарь.
— Верно. Но для землевладельцев действуют иные законы, и не каждый барон согласится бросить всё и бежать куда-то по поручениям иерархов. Даже не каждый рыцарь согласится. Дело церкви — помогать и наставлять, а не приказывать.
— И они крутятся как могут, да? — я слегка улыбнулся.
— Именно так. И мы тоже в этом колесе.
Старик ехидно улыбнулся. Но мгновением позже улыбка пропала с его лица.
— Магистр нашего ордена был моим наставником. И что ещё более важно, он был наставником нынешнего верховного иерарха Ренегона. Ты понимаешь, что это означает?
Цепочка была простой.
— Понимаю.
— Он посвящал тебя в рыцари, ты должен его помнить. Он очень стар. Говорят, ему недолго осталось, но это говорят уже несколько десятилетий. Мастера жизни живут дольше обычных людей, однако всему есть предел. Он уникальный человек — в своё время он был одним из семи советников верховного иерарха Ренегона на протяжении долгих лет. И одновременно с этим он стал рыцарем-странником, пройдя обучение уже во взрослом возрасте и самостоятельно проведя преобразование организма. Как один из самых влиятельных людей в Ренегоне, он имеет возможность сделать так, чтобы тебя оставили в покое. Верховный послушает его. Однако, чтобы убедить его, нам потребуется рассказать ему многое.
— Он сохранит тайну искусства смерти?
— Не знаю. Взять с него клятву молчать мы точно не сможем. Это самый тонкий момент. Если убедить его — да. Уверен, если ты расскажещь ему то, что знаю я, это даст тебе время. Однако, вполне возможно, что тем временем он отдаст приказ пытаться повторить твои успехи. А ещё приставит людей наблюдать за тобой. И снарядит за тобой отряд охраны, чтобы не потерять уникального человека. И будет регулярно отправлять письма с коварными вопросами…
— Этот вариант меня не устраивает.
— Понимаю. Однако я не знаю, как мне убедить его этого не делать. Магистр — весьма упорный человек. Если он примет такое решение, отговорить его точно не выйдет.
— Пожалуй, у меня есть одна идея…
Мы прибыль в монастырь уже за полночь. Стражники ордена провели нас в кельи без вопросов — для действующих странников всегда было подготовлено несколько. И уже наутро, вместе с наставником
Я с интересом огляделся здесь — чувствовался порядок. В кабинете не было ни пылинки, ни разбросанных бумаг — лишь закрытые стеллажи, большой рабочий стол и ряд крепких, окованных сталью сундуков.
Кресла для посетителей здесь не было. Предполагалось, что гости будут стоять, тем самым выказывая уважение к хозяину кабинета.
Как и почти год назад, сам магистр выглядел древним, крайне дряхлым стариком. Его лицо было столь морщинистым, что на нём сложно было опознать какие-то эмоции. Он поднял на нас свои белёсые, выцветшие слепые глаза.
— Сэр Кадоган. Сэр Горд. Чем обязан вашему визиту?
Несмотря на слепоту, он безошибочно опознал меня. А ведь мы виделись лишь однажды — во время посвящения в рыцари.
— Мой ученик завершил своё путешествие.
Спокойным, рассудительным тоном ответил наставник.
— Вот как? Интересно будет послушать. Сэр Горд, будьте так любезны, оставьте нас и подождите за дверью.
Ни грамма интереса на лице магистра, впрочем, не отразилась. Спорить было глупо, и потому я молча покинул кабинет. Тяжёлая дверь из неизвестного мне дерева не пропускала ни единого звука. Спустя полчаса Кадоган покинул кабинет.
— Твой черёд. — спокойно оповестил меня наставник.
У меня мелькнула мысль, что стоило бы обговорить наши рассказы, дабы не быть пойманными на нестыковках. Однако Кадогану, возможно, даже не приходила в голову мысль о том, что мы можем попытаться как-то обмануть магистра.
— Расскажите мне о вашем путешествии, сэр Горд.
— Что именно вы хотите услышать?
— Всё. Начните сначала.
И я рассказал. Старый, древний и дряхлый магистр вызывал у меня некоторое ощущение лёгкой опаски. Я, конечно, не боялся его… Но мне до сих пор было в точности неизвестно, какое положение в иерархии местной власти занимает орден и сам магистр: простым рыцарям подобное не сообщалось. Достаточно было и того, что быть одним из рыцарей-странников — это престижно, и давало привилегии, схожие с баронскими, не владея при этом землёй. Однако подсознательным, звериным чутьём я чувствовал власть, исходящую от этого человека. И поэтому следовало быть осторожным.
Медленно, неторопливо, я рассказал о путешествии, не говоря ни слова лжи. Лишь умолчал о некоторых вещах. Магистр выслушал меня, не сказав ни слова. Лишь когда я закончил, он медленно встал со стула и подошёл к окну, на котором росписью был изображён рыцарь в закрытых латах с двуручным мечом.
— Немало испытаний выпало на твой путь. Один из наших братьев, сэр Шорг, уже больше двадцати лет путешествует с караванами, важными для иерархов. Он регулярно шлёт мне отчёты: и за все двадцать лет это была лишь рутина. Стычки с привычными хищниками, и не более.