Семейка
Шрифт:
– Температура спала. Сипит немного, но в целом – хорошо.
– Сейчас главное – не мешать Алику с Валерией. Он ведь уже с ней?
– С ней.
– Тогда иди к девочке, задержи её подольше среди книг.
– Задерживать не придётся, Ангелика Феодоровна. Она там готова дневать и ночевать. Умная девочка и азартная.
– Обереги раздал?
– Да. Ещё вчера. Алик постоянно ходит в какой-то трикотажной кофте – теперь она прячет три его оберега. А Алике я просто отдал обереги в форме кулонов, и она сразу повесила их, как украшение.
–
– Напомнил, Ангелика Феодоровна.
– Валерия обереги разглядела?
– Нет. Она решила, что близнецы беспомощны.
– Тогда иди к Алике, - снова скомандовала хозяйка дома и снова спохватилась: - Как там, во втором корпусе?
– Недовольные голоса были, - доложил домоправитель, - но все быстро успокоились. Подумывают всем скопом… простите… все вместе перебраться сюда. Знают, что здесь дом защищённее. Продуктов хватит ещё на два дня.
– Иди уже, - милостиво отпустила его хозяйка.
А когда Игорь ушёл, старуха опустила отяжелевшие от усталости руки на атласное одеяло и задумалась.
Игорь ничего не понял. Он думает – она затеяла какую-то игру, потому что хочет позабавиться. Заодно – решить что-то с коридором-переходом, который умирает и который постепенно начинает вписываться вместе с умиранием в два корпуса дома.
Но это не так.
В старом особняке собрались десять человек, несчастных по судьбе. Впрочем, не совсем по судьбе. Имелись и чужие, которые вмешивались в течение жизни каждого.
И сейчас Ангелике Феодоровне предстояло изменить судьбу всех своих временных жильцов – в том числе и свою. Игорь, кстати, не исключение.
Рано Морис сбросил её со счетов, собираясь нагреть руки на её недалёких детях.
А Игорь, торопливо возвращаясь в библиотеку, вдруг вспомнил, о чём именно хотел рассказать Ангелике Феодоровне, но забыл.
Когда он и Алика вошли в библиотеку через дверь из гостиной, следом чуть не вбежал брат девушки и тут же нетерпеливо спросил у неё, глядя почему-то на Игоря:
– Аль, ты спросила?
– Ой! Забыла! – ахнула девушка и уставилась на Игоря в некотором замешательстве. – Я даже не знаю, как спросить у вас, потому что не знаю, имеет ли наш с Аликом вопрос отношение к магии. Пожалуйста, не смейтесь, Игорь!
– Слушаю, - серьёзно сказал он.
– У нас вопрос такой: что будет с заклятием, если совсем сломать коридор между корпусами дома?! – выпалила Алика. – А потом построить другой! Он же будет без заклятия, да? Или как?
– Сильное решение! – оценил изумлённый Игорь, но тут же покачал головой. – Не помню, чтобы среди дел магических были такие прецеденты, но...
– А попробовать? – азартно предложил Алик. – Может, заклятие тогда останется только на досках старого коридора? И тогда без опаски можно будет построить новый!
– Сразу рушить ничего не будем, - решил домоправитель. – Я сначала задам тот же вопрос Ангелике Феодоровне. Всё-таки опыта у неё в магии побольше
Он смотрел на взволнованных близнецов, встревоженных и в то же время воодушевлённых своей идеей. И ему всё больше нравилась их изобретательность и целеустремлённость в желании постичь магию от и до.
Глава 14
Валерию отправили к деду, когда ей исполнилось тринадцать и родители поняли, что не справляются с редким магическим даром дочери. Сами-то привыкли к собственной и двух других дочерей магической универсальности и просто не представляли, что именно в их семье может появиться некромант. На их счастье, дед по материнской линии не отказался принять внучку, которая повторила его дар.
Но в его семье Валерии пришлось отнюдь не сладко.
Кроме неё, у деда жил кузен – внук от старшего сына Мориса Дорофеевича, почти ровесник Валерии, лишь чуть младше её. Звали его Лев. Хуже того – родился он в начале августа, так что оказался абсолютным Львом. Пусть ласково и звали его Лёвушкой, но рос он страшенным эгоистом. И ему о-очень не понравилось, что внимание деда и бабушки теперь делится между ним и кузиной. Когда взрослые не видели, Лёвушка втихаря пинал сестру, щипал её и пинал, оставляя синяки на нежной коже, а пару раз умудрился исцарапать её. И – сваливал все свои проделки на неё. У Валерии поставленный им синяк – он кричал, что она дралась с ним. У неё глубокая царапина на руке – он жаловался, что она пыталась ударить его палкой.
Деду было плевать. Зато бабушка сразу же приняла сторону любимого внука и ругала Валерию за каждый «промах», о котором докладывал Лёвушка. Валерия пробовала оправдаться, но всякое её несмелое (в чужой же семье!) «но» натыкалось на такую ругань, что она рано поняла: в этой семье ей лучше помалкивать.
В новой школе к ней не приставали, но и желающих подружиться не нашлось – как среди мальчиков, так и среди девушек. Держалась со всеми отстранённо и считала за счастье, что не может сама кому-то причинить боль: дед снабдил её серьёзными оберегами. Правда, на свой лад: если дар не вовремя пробуждался и грозил бедами тем, кто поблизости от неё, обереги выпивали силу из Валерии, ослабляя её физически.
Вскоре она угодила в ещё большее болото. Подросток, она, как и все в её возрасте, очень болезненно относилась к своей внешности. Бабушка мгновенно раскусила ахиллесову пяту девочки. Не прошло и месяца, как Валерия боялась даже подходить к зеркалу. «Страшная, уродина! Вырастешь – все женихи от тебя сбегут! Учись тому, что тебе дед даёт, – большего тебе в жизни не получить!» Лёвушка тоже быстро сообразил, чем можно ещё унизить кузину. Он бегал за нею, словно привязанный, и морально чуть не убивал, повторяя бабушкины слова.