Семейные хроники Лесного царя. Том 2
Шрифт:
— Правда? Вот спасибо! — засиял Тишка, не чуя подвоха, готовый по первому слову приятеля снять штаны для починки.
— А… почему они вдруг… опять, ну, застыли? — осмелился сунуться в дверной проем Эжен.
Несмотря на значительные потери среди первых рядов, в зале всё еще оставались сотни стражей. И ни один более не стремился напасть на гостей. Напротив, всем видом «почетный караул» намекал им, чтобы прошли дальше, к еле виднеющимся в темноте противоположным дверям.
— Они умудрились его поцарапать, и кровь полуэльфа послужила своеобразным пропуском, — кивнув на Светозара,
Грюнфрид робко подошла и лично проверила прореху на коленке — как и уверял Светозар, от царапины не осталось и следа. Тишка улыбнулся на ее тревогу и потрепал рукой по рыжим кудряшкам.
— Пошли, раз приглашают, — решил он. А Грушу взял за руку, чтобы не боялась идти мимо длинной шеренги караула.
За очередными дверями оказался следующий зал, просторный и сильно вытянутый в длину. Некоторые сохранившиеся приметы свидетельствовали о том, что в прошлые времена это внушительное помещение использовали для пиршественных застолий. Эжен в мыслях поклялся, что, если бы здесь из конца в конец до сих пор стоял обеденный стол, он запросто проскакал бы по нему верхом на коне, причем галопом, причем конь успел бы запыхаться.
Однако подобный стол если и был здесь раньше, то его убрали, заменив на ряд тесно расставленных параллельно друг другу узких тумб. Вернее, то оказались стеклянные гробы на постаментах. Обнаружив это, спутники пораженно притихли. Даже Руун не решился острить.
— А вы говорите, у эльфов не бывает склепов, — пролепетал Эжен.
Светозар нерешительно протянул руку и стер пыль с крышки ближайшего гроба. Внутри лежала эльфийка, если судить по бальному платью с декольте и по очень длинным золотистым волосам, распущенным и вьющимся, одевающим стройную фигуру будто в парчовый мерцающий плащ. Когда Руун запалил очередной факел и поднес ближе, огонь словно оживил черты белого, как кость, лица. Тишка едва не отпрянул, пораженный безумным взглядом открытых ярко-синих глаз покойницы и навеки застывшей гримасой отвращения и ужаса. Стекло гроба не преломляло свет, из чего становилось ясным, что это и не стекло вовсе. Гроб был единым целым с содержимым, эльфийка была там запечатана, точно утонувший в янтаре мотылек.
— Я слышал, что эльфов поразила страшная болезнь, — почему-то понизив голос до шепота, стал рассказывать Руун. — Но не думал, что всё настолько серьезно. Смотри! — он указал на вырез платья, открывавший верхнюю часть небольшой женской груди. — Видишь эти отметины?
Светозар кивнул: теперь он тоже заметил на некогда гладкой чистой коже зеленоватые наросты, расположенные в форме колье.
— Она живая! — прошептал Тишка со смесью изумления и жалости. — Ее магией вморозили в этот лед заживо!
— Поняла, что тоже заразилась, и потому решила пойти на это в надежде, что кто-нибудь найдет лекарство, разморозит ее и вылечит, — предположил Руун. — У нее болезнь только началась, а вот эти ждали до последнего момента. Мучились ужасно, наверное.
Дракон повернулся к следующим двум гробам, стер пыль напротив лиц «мертвецов». Грюнфрид торопливо отвернулась. У этих уже невозможно было разобрать, где глаза, где
«Тебе нельзя здесь задерживаться! — взволнованно обратилась Груша к Светозару. — Ты можешь заразиться!»
— Не волнуйся за меня, думаю, это невозможно, — смущенно заулыбался Тишка. Признался: — Пусть мой отец из этого клана, но он и сам давно перестал быть настоящим эльфом, а я им и не был никогда. Я родился лесным царевичем. Если честно, у меня с эльфами еще меньше общего, чем с людьми. Вот смотри!
Он задрал рукав над запястьем к сгибу локтя и показал гоблинке: за несколько коротких секунд на ровной коже проявился отчетливый рисунок коры дуба.
— Я могу и корни с листьями пускать, если понадобится! — похвастался Тишка. — Так что заболеть, как они, и покрыться коростой мне не грозит. Я быстрее подхвачу тлю вместо вшей, ха-ха! Или короеда, тьфу-тьфу!..
Грюн от такой демонстрации слегка посиреневела, а Эжен откровенно позеленел.
— При них корни свои не выпускай, — посмеялся дракон. — А мне можешь показать. Когда останемся наедине.
— Чтобы укорениться, мне нужно залезть в воду, — не понял двусмысленности намека лесной царевич.
— Хорошо, я согласен принять вместе ванну, — понизил голос дракон. — А то несправедливо получается — ведь ты уже трогал мою чешую и крылья, а я о твоих корнях и ветках даже не подозревал.
— Хорошо, напомни, как будет случай, покажу, — тряхнул светлыми локонами Тишка.
Гоблинка свирепо засопела в спину лыбящегося дракона.
Они медленно, словно вдоль настоящих могил, прошли из конца в конец зала. Однако рассматривать изуродованные болезнью тела больше не стали, оставили пыль и паутину лежать нетронутой.
— Сколько же их! — сбился со счета Эжен.
— Все обитатели замка, — констатировал Руун.
— И все живые, ждут исцеления… — добавил Светозар.
На последнем постаменте тело покоилось без гроба. Самый стойкий из заболевших, продержавшийся дольше остальных — о чем свидетельствовало отсутствие паутины на неопрятной не по-эльфийски одежде. Более того, у существа имелась седая борода до колен, на конце с прозеленью и чернотой плесени, а потемневшую кожу на лице избороздили глубокие морщины. Руки старик сложил на животе, как положено покойнику. Длинные пальцы, некогда изящные и гибкие, сделались похожи на двух сплетенных пауков: узловатые кости обтягивала тонкая в бурых пятнах кожа, и даже массивные перстни с колюче поблескивающими каменьями не сглаживали отталкивающее впечатление.
— Бедняга, — вздохнул Тишка. — Его замораживать было уже некому. Может, покрывалом каким-нибудь накрыть или вон занавеской хоть? Ну, некрасиво бросать его просто так.
Руун же был поражен до глубины души:
— Дряхлый эльф! С бородой! Никогда не думал, что доведется увидеть такое собственными глазами. Если бы мне кто-нибудь рассказал, что это возможно, я бы не поверил.
Он даже обошел вокруг постамента, поглядел на одно ухо, торчащее из свалявшейся в паклю шевелюры, потом проверил второе, такое же остроконечное. Покачал головой: несомненно, старик точно был эльфом.