Семейные хроники Лесного царя. Том 2
Шрифт:
Но на загривок к дракону забрался шустро, не дожидаясь повторного приглашения, ибо когда еще выпадет такой случай? Будет о чем рассказать приятелям, и пусть теперь пацаны попробуют сказать, что ему похвастать нечем, кроме родословной!
Они взмыли ввысь, где всё еще сверкали отблески ушедшего за горизонт солнца — под купол пронзительно-бирюзового неба, под фиолетовые облака с каймой закатного золота.
Жаль, лететь пришлось недолго. Всеволод не знал, куда жадно смотреть в первую очередь: вниз, на раскинувшийся под ними простор земли, вдаль, куда убегали ленты рек, или на стремительно приближающийся город,
То ли дурачась, красуясь перед мальчишкой, то ли от переизбытка радости, на подлете к городским воротам дракон выпустил высоко в воздух струю пламени, возвестив о своем прибытии. Деревянная колокольня над монастырем, временно заменявшая разрушенную каменную, немедленно отозвалась гулким предупреждающим звоном.
Руун не стал ждать «почетной» встречи от горожан. Выписал восьмерку над сторожевыми башнями, сел перед воротами, чтобы княжича спустить на землю — и тотчас взмыл вверх, полетел обратно через реку. Домой, в Дубраву.
__________
Заиграли придворные музыканты, двери тронного зала распахнулись, на ковер вступила целая делегация. Яр, восседающий на троне в отнюдь не парадной позе (подобрав ноги на подушку сидения, подперев кулаком висок), аж рассмеялся, глядя на прекрасно знакомые лица с новыми, непривычными выражениями.
Впереди выступала наконец-то довольная всем Лукерья Власьевна под руку с важно надувшимся Щуром. Наедине Яр предупредил знахаря, что сделает из него удобрение, если тот чем-то посмеет расстроить бывшую царицу. Тот смекалки не растерял, понял всё правильно. И вот результат его стараний — сияющие глаза старшей ведьмы.
За ними шли лекарь и Рэгнет. Красимир, забывшись, глазел по сторонам, пораженный чудесами и роскошью дворца, так как прежде никогда не бывал в гостях у лесного владыки. Рэгнет, или вернее сказать — дядюшка Виар, напряженно улыбался. Как всегда прекрасный в своей величественной красоте изысканный эльфийский лорд. Встретившись взглядом с Яром, он сверкнул было глазами от счастья, что наконец-то достиг цели своих долгих странствий. Но тотчас понял по насмешливой улыбке племянника, что вряд ли переговоры увенчаются успехом, отчего заметно помрачнел, заранее готовясь принять на себя новый удар судьбы. (К слову сказать, синяки, полученные эльфом во время незабываемого урагана над городом, сошли только на днях, причем не без помощи сжалившейся Лукерьи, вот так отвел душу на дядюшке злопамятный племянник.)
Следом в зал вошли молодожены — Томил Сивый и Риинд-Нэбелин, оба счастливые, как и должно влюбленным, которым наконец-то ничто не мешает наслаждаться друг другом. Эльфийка красовалась в длинном струящемся платье, сшитом специально для сегодняшней церемонии.
Яр услышал, как хрюкнул смешком стоявший возле трона Светозар, легкомысленно решивший шепотом поделиться с Грушей:
«Оказывается, это моя тётя! Представляешь? То-то когда я ее впервые увидал, я чуть не влюбился по уши. Это у нас семейное, понимаешь, в родню влюбляться. А ведь я тогда думал, что она парень — и от этого чуть ум за разум не зашел. Как это, думаю, меня к парню потянуло, с чего вдруг? Не иначе как спьяну! Смешно, правда? Наверное, поэтому и не влюбился.»
Грюнфрид это не показалось смешным. Поджав губы, она молча пнула ветреного возлюбленного под коленку, выразив свое недовольство. Тишка охнул, но тут же рассмеялся —
Кстати, Сильвана с Миленой, как и Драгомира с драконом, всё еще не было. Однако откладывать из-за них разговор с родственниками Яр не хотел — чем раньше закончить с объяснениями, тем скорее получится начать долгожданный праздник.
Яр взмахом руки приказал остановить музыку. Вместе с музыкой в зале стихли все разговоры: лешии перестали пререкаться с водяными из-за хозяйственных вопросов, русалки и мавки прекратили обсуждать наряды, кикиморы и водяницы оставили в покое рецепты уже приготовленных для пира яств. Даже шуликуны и гоблины потише захрустели сладостями, утащенными с кухни, навострили уши.
— Жители Леса и дорогие наши гости! — начал Яр свою речь. — Сегодня мы собрались все вместе, чтобы отпраздновать счастливое событие: моя любимая дочь Милена выходит замуж за моего дорогого друга Сильвана.
— Ну, наконец-то поженются! — радостно послышалось из толпы подданных. — Дождалися! Счастья и плодовитости молодым! Совет да любовь!
— Как видите, — остановил многоголосый шум Яр, — жених с невестой еще заняты другими важными делами…
По толпе прошел смешок.
— Поэтому покамест мы поприветствуем наших гостей, прибывших из далекой Эльфийской Долины. Прошу любить и жаловать: младший брат моей матери — лорд Рэгнет, — представил лесному обществу Яр своего дядюшку. Рэгнет сдержанно поклонился на три стороны, в ответ получил одобрительный гул. — И его дочь — госпожа Нэбелин, с недавних пор ставшая супругой всем вам известного Томила Сивого. Оба они прекрасные менестрели, так что, надеюсь, сегодняшний праздник украсит чарующая музыка в исполнении дивного дуэта. Что ж, за сим приглашаю всех проследовать в трапезный зал. Начнем же пир! А жених и невеста присоединятся к нам сразу, как только сумеют решить, кто же в их доме будет главным — муж или жена.
Под смех и шуточки подданные лесного царя покинули тронный зал. Задержались только члены семейства и приближенные.
Яр тоже собирался последовать за своим народом, но Рэгнет остановил его вопросом:
— Это всё внимание, что ты можешь нам уделить, Ксаарз? После стольких лет разлуки?
Яр снова плюхнулся на трон, скрестил руки на груди, глянул исподлобья, не думая скрывать неприязнь:
— Будь доволен, этого уже слишком много. Если бы не свадьба моей дочери, если бы не просьба Томила, ноги бы твоей не было на моих землях.
Рэгнет помрачнел еще больше:
— Так ты встречаешь своего воспитателя, любимый племянник? Ты забыл, как близки мы были на заре твоей жизни?
— Прекрасно помню, — парировал Яр. — И за твою заботу я тебе платил любовью. Как умел, так и любил. Уж извини, если вместе с твоей заботой закончилась и моя любовь. Дети корыстные существа, знаешь ли. Если их однажды бросить без поддержки и помощи, то никакая прошлая любовь не поможет забыть последующих унижений и страданий.
— Как ты смеешь обвинять моего отца? — выступила вперед пылающая гневом Нэбелин. — Того, кто заменил тебе мать! Кто вырастил тебя!