Семейные тайны
Шрифт:
"я прошу тебя, Даля, ни слова ей!" он целовал ее, и это упрямое желание, упорство, с каким вызывал в ней ответное чувство!., передалось от матери, эта податливость, эта слабость, и Ниса, и ты тоже, Даля! "ты умеешь меня всю-всю…" подоконник! и хохот Бахадура, никуда не уйти, звенит, гремит в ушах!..- "как у нее?., и ты, ты! хочешь узнать это от меня?! я скажу! нет-нет, ты слушай!., может, и у матери ее тоже это? особое такое! зацепила - не отпустит! никак не отцепиться! ха-ха-ха!" ударить! убить!., вот он! нашел!
холодная рукоятка! ни разу не выстрелил, а будет, будет!..
Может, кто пугачом балуется? И все как было прежде, в далеком
– зовет его мать,- хватит шляться, иди! поздно уже!.. Кому я сказала?!
и ты молчала все годы!..
"я прошу тебя, Даля, очень прошу!.."
– Ты была у него!
– Мать с красными глазами.- Приехала, чтобы настоять на своем! Нет-нет, ты не должна мне мешать!
– О чем ты говоришь, Ниса? НЕ ПОСМЕЕТ ЕЙ СКАЗАТЬ. Ни у кого я не была, успокойся!.. Я только что звонила домой, отцу плохо, я оставила его одного, с больным сердцем!..
– Что с ним?! И мать заплакала.
– Ну, чего ты плачешь?
– Плохо, плохо ему! Надо возвращаться! Он просил, чтобы ты приехала!
Она звонила. И очень просила мужа. Вот-вот будет телеграмма.
– Вам телеграмма. Срочная. Распишитесь тут. ПАПА ПРИ СМЕРТИ.
– Опять отец?
– негодует шеф.
– Слушай, совесть имей, ай Ниса. Я ж тебя только недавно…- А у него сидит тот, кому она рефераты составляла, с Гегелем себя сравнивал.
И швырнула ему на стол:
– Вот вам мое заявление! И ноги моей здесь не будет!
– Что ты делаешь?
– Взорвать эту вашу контору бездельников! И ты, мнящий себя философом, А ОН-ТО ПРИ ЧЕМ? Так погорите, что и пепел ваш не отыщется(?!).
– Ладно, ладно, не шуми,- ей шеф,- и без тебя тошно! СКОРО ВСЕХ! ФЕЛЬЕТОН! Но отцовские заслуги! И даже сериал!.. "Смерть вырвала из наших рядов…" - и плакал ведущий… Но кто о том помнит?..- Вот, можешь ехать!
Покинуть его, ничего ему не сказав? Но как увидеться?
– Я сейчас! На минутку!
– Вернись!
– кричит ей мать вслед.
Зашла - никого. Но показалось, что дома кто-то есть.
Мать дрожит, никак не закроет саквояж:
– Помоги, что ты стоишь?
И они едут на аэродром. Не могут не посадить, когда у них телеграмма!
я прошу тебя, Даля!..
он немедленно пойдет туда! уже вышел, спустился по лестнице, идет и идет, а их нет, не верь своей маме, никаких помех, никаких тайн.
покидает с нею город, пишет и посылает заявление, от всех-всех постов, но куда? и что может он? идет по широкой дороге меж двух рядов конвейера, и каждую минуту в упаковке агрегат, которым славен завод, и на нем буквы, складывающие имя родного города, "соедини хоть какой-то узел, это ведь ты умеешь!.," - голос Сабира. вернуться к Джанибеку, .он будет нем.
ты мстишь мне, сказать Дале при Нисе, чтоб слышала.- это ложь, ложь! кричит на улице.- ложь!..- его взяли, ИБО ЗА НИМ ШЛИ, и машина-пикап, впихнули - расходитесь, граждане, нечего глазеть, видите же, человек болен.
но как дошло до Джанибека? и как успел?
– я должен догнать Далю, узнать, куда улетели, я совсем здоров, понимаешь, я вернулся домой,- Джанибек специально! с этим не шутят, пришел удостовериться, а за дверью-ширмой санитары на случай чего,- после того, как… ну слово за слово, а чего, собственно, ссориться? а здесь Даля, ты должен знать ее (?!), и она мне говорит, что Ниса, ты и ее знаешь,- блеск в глазах,- ну, Бахадур с нею был…и боль на лице,- а Даля смотрит на меня в у пор и талдычит свое, я должен узнать, куда они делись, куда они забрали
– и за галстук, чтоб остановить, а тут ворвались, крутят ему руки за спиной, и бессильно садится, все ниже и ниже, какая низкая тахта, и уже спит, всадили дозу, не помнит, как свалился на тахту, телефон разрывается, это Айша: - о чем вы говорили там?
– узнать: начало или случайность, и Бахадур исчез. "Будь осторожен!" - наивный, как будто это важно, что поехал в собственной машине, и вырывается из-за поворота самосвал, его никто не предупредил, и знаков никаких (несчастный случай).
"поцелуй отца в лоб!" влажный, холодный, и эти мои подлые мысли, что другой отец, тень на мать?! бандиты, на коне, и знамя впереди, победа! сколько охотились за отцом в ачмасских горах, знаменитый разбойник Мардан-бек!
"скажи дяде - папа", подарили, чтоб жил.
– сынок, куда ж ты?
– он! опять! всю жизнь стоял на углу, высматривал и его тоже,- но меня не предупредили, что это ты!
– увидел, оттолкнул, и бежать, СЫНОК, КУДА Ж ТЫ?
Лейла!.. упрекнула однажды, вспыхнул спор: "Ты виноват!.. (что нет детей)", и в гостях, краснеет густо-густо, пошлые шутки Хансултанова: "Что? Расулу,- не можешь?.." ржанье за столом, и Аскер Никбин тут, и Махмуд, и тычут, и тычут палками: "а ну, поддай еще!"
Асия никак не могла открыть дверь. "Там ключ!" Звонила, стучала, заглядывала через окно внутрь - ничего не видно!
Подождет, снова стучит. И соседи тоже: мы вчера его не видели. Испуг, тревога, как тень от набежавшей тучки в синем-синем небе.
– А ну давай,- позвала соседа, и он плечом в дверь.
– На помощь!..- И побежала соседка звонить Айше! Асия села, оцепененье.
– Надо "скорую"!
– Да, да, и "скорую"!
– Айша опередила всех. Письмо! Нераспечатанное. Лейле. Главное - держать себя в руках. И в карман письмо. Вот оно что!.. Но кто? А запах! О боже, какой запах!.. Настежь открыты окна, и "скорая" предупреждена: "Под вашу ответственность!" (?! но как такое скроешь?).
ты потом заплачешь, Айша, непременно заплачешь, но чтоб никто не видел, я знаю, твое сердце полно горестей, это только для других ты такая, и работа, и роль, надо быть всегда-всегда, нет, нет, ты не виновата, ты ж хотела как лучше, и для сестры, и для меня, и ты, Лейла, прости, я не смог тебе дать всю теплоту своего сердца, всю силу своей плоти: я сгорел, мы оба с тобой сгорели, прости, нам казалось… но что?., а впрочем, поздно начинать сначала, прости меня, Лейла; я не мог иначе, ты никогда уже не узнаешь, и никто никогда не узнает, только куклы, "мертвые?" - ты набросилась на меня, и я видел, как они ожили, эти куклы,- и шах, и принцесса, и плешивый, возмечтавший жениться на шахской дочке, и патриарх, точь-в-точь я, и тот, похожий на тебя юноша, но куда подевалась эта кукла?!
Айша уничтожит письмо. Она уже привыкла жечь письма.
Прилетела Лейла.
и ты уснула, прижавшись, ко мне, только вздрагивала во сне.
– Как где хоронить? Кто распорядился, чтоб на обычном?!
– Джанибек специально ходатайствовал.
"Ну вот",- недоумевал тот, кто раньше распорядился, думая, что так лучше: кто не знает об их отношениях?
огромный зал в убранстве, цветы, венки, ленты, прости меня, Джанибек, ты прав! какие шутки, когда смерть? идут и идут в скорбном молчании, эти загорелые лица, смуглые, родные, мой народ, только ты, и все для тебя,- вот оно, настоящее.