Семейные тайны
Шрифт:
Как рассказать, чтобы он понял? Не истолковал превратно. Увлеклась, приняв за любовь и уверенная, что нашла свою судьбу? Или нет, пусть полная откровенность, она ничего не утаит: уже два года! и почти каждый день! Нет-нет, не сейчас, порвала раньше, чем встретилась с тобой, боялась его потерять, когда узнала, что он затеял дерзкое; и поняла, он сделает все, чтобы закрепиться там, такая добыча идет в руки!.. Тогда рассказала той. Все как есть. Ревность? Может, и это, она не станет скрывать, скажет Расулу все!.. Но было еще чувство, не только ревность: предупредить! и все-таки больше ревность! Чтоб отвадили его, прогнали,
И тут Ниса впервые произнесла имя: Бахадур. Но мало ли Бахадуров в их краю? И однажды она услышала, именно это и отрезало!, сбежала, чтоб забыть, его разговор с сестрой Айшой! ЭТО Ж ИХ БАХАДУР!
– обожгло Расула. Они помешали ему тогда, давно, и теперь, когда… неужто он и впрямь бросит Лейлу? найдет мужество в себе? Дня два назад решил написать ей. И не смог. Давно не было серьезных писем… Отвык!.. Или официальные (фальшивые?), или поздравления. Сколько черновиков!.. Как в плохом романе, ворох порванной бумаги на столе, и он бросил. Объяснит, когда приедет.
("Ну, и что ты скажешь?" - Это был голос Айши.
Ниса, к удивлению своему, увидела, что дверь в их квартиру открыта, и вошла; а войдя, услышала свое имя, и ей вдруг стало нехорошо. "Кто такая Ниса? Не нашего круга человек! Ты же сам выяснил!" - Да, он выяснял.
"Я с тобой согласен!
– Ниса с трудом удержалась, чтобы не упасть.- Я согласен с тобой".
"Потерпи,- снова ему Айша.- А это дело тихо-тихо спусти на тормозах, пока она тебе ребенка…" - Было душно, надо уйти! уйти, пока не увидели ее! как пьяная, она вышла, не помнит, как спустилась по лестнице, но в память врезался почему-то большущий букет роз, крупные распустившиеся лепестки: "Они на день-два, выдохлись уже, скоро гнилью запахнут…")
Но Ниса знала не все: -о том, как Бахадур выяснял. О списке знатных земляков он узнал случайно, на одном из банкетов, куда его с риском для себя провела Айша, хотя и получила на то разрешение,- очень хотелось Бахадуру на знаменитую принцессу из одной южной страны поглядеть; а увидеть и не удалось как следует (как же? почти землячка! королевский род продолжит!., увы, вскоре пала династия). Сидел далеко, а та принцесса точь-в-точь Айна: белотела, волосы как смоль, большие черные глаза, но стройна; и близко подойти не сумел; никто не мешает, а будто между нею и им пропущен незримый беспроволочный ток; или как в метро - войдешь, а с двух боков лопасти закрываются: не проскочишь! И сосед, показывая на кого-то, сидящего за главным столом, спросил:
"В нашем списке мы его, кажется, пропустили".
"Нет,-; успокоил собеседник,- потом вписали, Гартал Кулов".
"А есть ли Максудов?" - И чего Бахадуру взбрело в голову, что отец Нисы в списке? (Она, когда знакомилась, на его вопрос, кто отец? ведь сумела поступить!., не иначе как устроили!.'.- ответила: "А зачем?")
Узнай да узнай, пристал он к Айше: не было! никакого Максудова не было!
Ниса уснула, прижавшись к Расулу, и это странное ощущение его молодости: не заученно привычное, а неповторимое, именно это, всего тебя захватывающее; не потому что есть привычка, условные импульсы, передающиеся от той, кто рядом, уже четверть века; а потому что… и не задумываешься, почему да отчего. Возникает само собой в чистом виде, без примеси побочных
Он только на миг провалился, не поймет, вздремнул или что, а она уже встала. "Ой!" - спешит на работу, ушла, а он закрыл глаза, да, это и есть то, что забыто, загнано было внутрь!.. Вот он настоящий! И он же - то, что было, когда горела лампа. Ему казалось, что и с Лейлой будет так же, как и с Далей. И было. Те трое суток пути в отдельном купе скорого поезда. Нет, не то!.. Иное совсем!
Вахтер, тоже из людей поставщика кадров, зевнул, глядя на Бахадура, и улыбнулся: мол, не выспался, не обессудь!.. Эта улыбка чуть успокоила, а потом вздрагивал от каждого стука в дверь: сейчас!
Ну вот, так и есть: "Тебя к Унсизаде".
Выскочил.
– Что вы такой бледный? Не больны?
– Это прием! А потом скажет: "Может, вам полечиться?" и "скорая помощь"!!
– И глаза какие-то лихорадочные.Вот-вот! Ноль три!
– "Возьми себя в руки".
Бахадур слушает, как Унсизаде с кем-то по телефону. Там говорят, а Унсизаде внимает, и на лице мускул не дрогнет, тренирован. И резко прервал (не то!!): "Позвоните позже, я занят".
– Ну как, готов?
– К чему?
– Как к чему? К поездке!
– А разве?..
– Ты что же, забыл?
– Я думал…
– Нет-нет, надо ехать немедленно.
– А…- разинул только рот, и Унсизаде понял:
– Я только что был там,- и рукой: мол, у шефа.- Все остается в силе.
"Что он сказал?" - спросить бы, но как?
– Шеф еще раз подчеркнул важность дела, которое тебе поручается. Район сложный, учти!.. Передал, чтоб был осторожен.
– Так и сказал?
– будто гора с плеч. А Унсизаде улыбается:
– И то обещание остается в силе, подтвердил, что все зависит теперь от тебя.
О Расуле ни слова. И Бахадур молчит, не вспомнит даже.
– Это честь для меня. Я оправдаю.- И дрожь в голосе, неподдельная искренность.
– Ну и хорошо, счастливого пути. Мы с тобой сработаемся.
А потом Унсизаде - Айше, увиделись в обеденный перерыв, она к ним ходит, у них в ведомстве и выбор, и уют, и быстро, пошли ей навстречу, хотя очень строго,- увидел и подсел:
– Во парень! Айша не поняла:
– О ком ты?
– О Бахадуре, о ком еще?
– И, помолчав, о эти притворные соболезнования: Что у тебя вид такой растерянный, Айша?.. Ах да, я понял! Но не унывай,успокаивает.- Сама знаешь, часто бывает: здесь потеряешь, а там выиграешь! А ты-то при чем? Вот именно!
– Не понимаю, Фархад, о чем ты?
А у Фархада любой на лице прочтет, въелось: Хансултанов! Ну да, местная газета с утра гуляет по этажам! "Изнанка", а в скобках: "Кто он, Академик (с большой буквы) Хансултанов?" - и как водится, жанр: фельетон (курсивом).