Семейные тайны
Шрифт:
— Этот? — я показал княжнам портрет Лизунова, переданный мне Елисеевым.
— Да, — посмотрели они обе, но ответила Варвара. — Но он последние два года ходил, до него приносил другой, кудрявый такой, со смешными усиками.
Я убрал портрет Лизунова в карман и молча показал портрет Бабурова.
— Он! — с полной уверенностью сказала Варвара. — А откуда у тебя этот рисунок?
— Вот что, дорогие мои, — я старался, чтобы мои слова звучали с должной важностью, — если хотите, чтобы у меня всё получилось, о нашей беседе — никому ни слова. Никому — значит именно никому, даже родителям. И особенно ни слова о рисунках приказчиков. Я очень надеюсь на ваше благоразумие и молчание. Очень надеюсь. Вы меня поняли? — тут я подпустил в голос строгости.
— Да, —
— Поняли, — сказала Варвара.
— Вот и хорошо, — похвалил я их и продолжил допрос: — А кто принимал товар у приказчиков?
— Поликарп, эконом наш, — снова ответила Варвара, явно игравшая у них первую скрипку в общении со мной. Мне это, разумеется, нравилось, но дело есть дело.
— Только он? — не унимался я.
— И мы с Сашей, — напомнила младшая.
— Родители никогда не присутствовали? — напирал я.
Сёстры переглянулись и совсем по-детски замотали головушками.
— Точно?! — надавил я.
— Точно, ни разу! — опять ответила за обеих Варвара.
— Вместе со сладостями что-то передавали?
— Иногда праздничные поздравления от господина Эйнема, в красивых таких конвертах.
— Что ж, хорошо, — принял я полученные сведения и напомнил: — Но мы с вами договорились молчать. Теперь же, полагаю, нам следует вернуться в дом.
— Подожди, Алексей! — Варвара, не стесняясь сестры, схватила меня за руку. — Я хотела тебя спросить...
— Спроси, раз хотела, — руку высвобождать я, понятно, не стал.
— Ты если... то есть когда... Когда сделаешь так, чтобы Саша могла выйти за Юрия, будешь новую невесту себе искать? — голосок у княжны откровенно дрожал.
— Не хотелось бы, — честно признал я. — Потому что уже нашёл.
Судя по тому, как густо покраснела младшая и с какой осторожностью старшая оттащила руку сестры от моей, обе поняли меня правильно... Мы вернулись в дом, какое-то время провели там, а затем я откланялся, провожаемый приглашениями заходить ещё.
Итак, размышлял я по пути домой, что нового появилось в этой запутанной истории после сегодняшнего разговора? В самой истории, точнее, в том, что я о ней знал, в общем-то и ничего. Да, теперь я знаю, что в дом Бельских приходили и Бабуров, и Лизунов, но что толку от того знания, если я по-прежнему не представлял, как могли бы они передавать князю с княгиней свои требования? В конвертах с поздравлениями? Да князю тогда достаточно было бы обратиться к Эйнему, и за губными тот послал бы сам, чтобы не пострадала его репутация! Получалось, что требования денег и угрозы разглашения семейной тайны злоумышленники посылали почтой, в крайнем случае передавали письма отдельно, не привязывая это к доставке сладостей. Хотя... Если княжны каждый раз бегали встречать сладкие посылки, толк для Бабурова с Лизуновым в том имелся — видя взросление Александры, они могли прикинуть время скорого её перехода в статус невесты и подгадать, когда угроза раскрыть тайну её происхождения будет особенно страшной для Бельских. Надо полагать, так же считали и князь с княгиней, почему и решили действовать на опережение той угрозы и искать родства с товарищем думского старосты, который уже скоро станет старостой сам.
Да, тут меня поздравить не с чем. Зато я имел полное право поздравить сам себя с тем, что обе княжны теперь тоже на моей стороне, и круг моих союзников в деле избежания нежелательного брака и заключения брака желательного изрядно расширился. Тем более, обстановка на данное время тоже складывалась для меня более-менее благоприятная — Варвара поведала, что пока никаких разговоров относительно её дальнейшей судьбы не велось, и никакие знакомства, заведённые на приёме у Пушкиных, родителями пока никак не обсуждались и не оценивались. Впрочем, тут уверенности у меня не было — опыт показывал, что Бельские до последнего могут ничего Варваре не говорить. Поэтому разматывать клубок неизвестности вокруг Александры надо скорее, чтобы не дать родителям Варвары времени на подготовку нежелательных для меня и для неё действий.
Доклад о походе к Бельским, который вместе с отцом на сей раз принимала и матушка,
Интерес этот, кстати сказать, только вырос. В очередной раз я убедился, что из всех известных мне девиц именно Варвара Бельская наилучшим образом смотрелась бы в положении моей супруги, и я готов был проявить чудеса целеустремлённости и решительности, чтобы именно в такое положение её привести. Раз уж мне даётся такая возможность, что я, упускать её буду?! Вот уж не дождётесь!
Но тут всё упиралось в то, чем надавить на князя и княгиню Бельских, чтобы вынудить их пойти мне навстречу. И приходилось признать, что без розыска призрачной Татьяны Поляновой мне не обойтись. Никак не обойтись. Пусть я и опасался, что Шаболдину станет известно то, чего не следует, но найти Полянову он просто-таки обязан, потому как мне такое не под силу. А вот как с ней поговорить без его участия, это уже моя забота. Ничего, я умный, я придумаю...
Прочие свои дела я тоже не забрасывал. Прошение в Военную Палату о проведении испытаний наших винтовок и револьверов мы подали, и, как сказал полковник Хлебович, ответа следовало ожидать не позднее, чем через седмицу-полторы — его высокопревосходительство всерьёз заинтересовался новым оружием. Кстати, сообщил нам эту новость Константин Афанасьевич лично, нанеся нам визит в обществе своей племянницы. Хм, кажется, они и вправду нацелились на Дмитрия. Ну да ему, пока он в кадетах, ни о какой женитьбе и думать не следует, да и потом он должен будет поступить в службу и обращаться за разрешением жениться уже к командиру своего полка. Как я понимал, сразу такое разрешение он не получит, а как получит, придётся еще испрашивать отпуск на свадьбу — дело, в общем, нескорое. Однако же Елизавету Яковлевну у нас приняли хорошо. Даже такой привереда как ваш покорный слуга вынужден был пересмотреть своё мнение о внешности племянницы полковника — её неподдельное обаяние и живой ум делали некоторое несоответствие её внешности принятым у нас канонам женской красоты не столь существенным. Сам же Митька, насколько я мог судить, этой особенностью Елизаветы вообще не заморачивался, и общение с девицей доставляло ему искреннее удовольствие. Особенно радовало, что это не от недостатка женского общества — первачку ему, как выяснилось, отец нанял ещё полтора года назад, и сейчас, пока младшенький наслаждался каникулами, эта на вид тихая и неприметная мастерица заветных утех появлялась в доме почти каждый вечер. Нет, ну а что, парню семнадцать, дело нужное.
Из мастерской Вителли сообщили, что памятник для Аглаи готов, и установить его можно в любое угодное мне время. Озабочусь на днях. Я пока что никак не мог решить, что говорить Оленьке про её матушку, когда такие вопросы рано или поздно последуют, но в любом случае, когда девочка станет постарше, сводить её на могилку будет надо. Надеюсь, памятник покажет ей без слов, кем Аглая была для меня...
К есаулу Турчанинову я тоже сходил, и до крайности удачно. Как раз на днях он собирался отъехать на пару семдиц на родной Терек, поэтому я расщедрился аж на два револьвера, два карабина, охотничью двустволку и кучу патронов — рекламная кампания, которую вдохновившийся подарками есаул взялся провести среди казаков, того явно стоила.
Не стояло на месте и составление учебной программы для заводских артефакторов. Разумеется, на подготовку универсальных знатоков и умельцев она не рассчитывалась, но вот обучить работника, умеющего грамотно управляться с типовыми для производства артефактами и при необходимости создавать новые, требующиеся для выполнения или облегчения определённых работ, с помощью этой программы будет вполне можно. Если, конечно, он сам захочет учиться, но решение этого вопроса у меня имелось уже готовое.