Семейный портрет с колдуном
Шрифт:
– Очень лестное сравнение, спасибо, - ледяным тоном сказала я.
Колдун помрачнел ещё больше, но не извинился.
– Напишите список, что вам нужно, - произнес он.
– Я сегодня же распоряжусь, чтобы всё было доставлено.
– Свобода в этот список не входит? – поинтересовалась я.
– Нет, - отрезал он и бросил салфетку и встал.
– Куда это вы? – возмутилась Летиция.
– Наелся. Сыт по горло, - ответил Вирджиль Майсгрейв, тяжело посмотрел на меня и вышел.
У меня тоже пропал аппетит, но я заставила себя съесть пару гренок
– Что это вы едите, как птичка, - тут же заворчала служанка.
– В тюрьме у меня обычно пропадает аппетит, - ответила я. – Но всё было очень вкусно.
Я тоже поднялась из-за стола. Летиция посмотрела на меня с неодобрением, покачала головой и начала убирать посуду.
– Мне хотелось бы осмотреть тюрьму… то есть замок, - сказала я. – Кто-нибудь может меня проводить?
Сэр Томас тут же развернулся и отправился следом за своим хозяином, а Летиция демонстративно взялась за поднос, заставленный чашками и тарелками. Судя по всему, устраивать ознакомительную прогулку по Мэйзи-холлу для меня никто не собирался.
– Очень любезно с вашей стороны, - сказала я, с трудом удерживаясь от упреков.
– Из слуг здесь только я и сэр Томас, - ответила Летиция, не глядя на меня. – Мне надо заняться обедом и уборкой, а у сэра Томаса болит поясница. Хотите прогуляться – попросите хозяина проводить вас, или идите одна.
– Благодарю за помощь и участие, - язвительно сказала я. – Передайте вашему хозяину, что если он опять не найдет меня ночью, то это не значит, что я сбежала. Это значит, что я заблудилась.
– Он вас непременно найдет, не переживайте, - не осталась она в долгу.
Вернувшись в свою комнату, я написала список из трехсот пунктов – раз уж граф решил платить за свои выходки, пусть платит сполна. Мне совсем не нужны были думные подушечки и пяльцы с нитками семнадцати цветов, но я внесла их в список из вредности.
Было всего десять утра, и хотя солнце поднялось уже высоко, туман по-прежнему закрывал сад Мэйзи-холла. Птицы стайками проносились мимо моего окна, рассекая седые клубы и радостно распевая на сотни голосов.
Делать мне было совершенно нечего, и я отправилась исследовать замок самостоятельно. Кто знает – вдруг мне удастся обнаружить какой-нибудь потайной ход и сбежать? Конечно, я понимала, что шансы на побег ничтожны, тем более, что и особых поводов для побега не было – если граф сдержит слово и не станет предъявлять на меня права мужа, но… но зачем всё это? Зачем эта свадьба, которой никто не хотел? Да ещё такая скоропалительная, в присутствии королевы… Зачем приказ королевы, что я должна подчиниться всем желаниям графа, в то время как граф убеждает меня, что наш брак будет лишь формальностью? Где здесь правда, где ложь? И я не поговорила с Вирджилем Майсгрефвом даже о десятой части того, что меня интересовало…
Вопреки моим страхам, я не заблудилась в замке, хотя это было какое-то невероятное строение – грандиозное, с бесконечными лестницами и коридорами. И неожиданно – словно кто-то привел меня, вышла во внутренний двор Мэйзи-холла. Открыв
В центре рос огромный старый бук, и к одной из его веток крепились на цепях качели. Мне стало смешно, когда я их увидела. Кто качается здесь на качелях? Колдун? Или его престарелые слуги?
Я села на гладко оструганную деревяшку и, обняв цепи и сомкнув кисти рук, задумчиво разглядывала окна замка, выходившие во внутренний двор. Ни на одном не было решеток. Значит, Вирджиль Майсгрейв постарался только для меня. И значит, в замке не часто бывают пленницы. Иначе меня поселили бы в комнату с решетками уже вчера.
Вспомнив прошедшую ночь, я не сдержала усмешки. Очень забавно было наблюдать, как колдун носился по комнате, решив, что я сбежала. Не такой уж он и догадливый, как пытается показать…
Я вспомнила, как граф крадучись вошел в комнату – словно не хотел беспокоить меня, а потом… Только ли запертая дверь остановила его, когда я заперлась изнутри?..
Но я запретила себе думать о колдуне хорошо. Он ничего хорошего для меня не сделал. Не считая организации побега с маскарада. Только если так хотел от меня избавиться – почему не сделать это сейчас? Я подпишу документы о разводе, граф отпустит меня на все четыре стороны, и я уеду…
Ветер играл гроздьями сирени, птицы заливались над моей головой, солнце ласково припекало, и я поймала себя на мысли, что чувствую себя очень спокойно. И это странно – потому что в тюрьме не может быть спокойно.
Подняв голову, я заметила в окне третьего этажа Вирджиля Майсгрейва. Отодвинув в сторону штору, он смотрел на меня, а когда взгляды наши встретились – тут же отступил вглубь комнаты.
Штора упала, колыхнулась и замерла, а моему спокойствию сразу наступил конец.
Замок – тюрьма, и главный тюремщик не спускает с меня глаз.
Мне захотелось убежать немедленно, но я пересилила себя и какое-то время сидела на качелях, чтобы колдун не подумал, что я его боюсь.
Солнце поднялось к полудню, стало жарко, и я вернулась в замок, поднявшись на третий этаж по другой лестнице – не по той, которой спускалась.
Здесь замок был не таким ухоженным, как на жилом этаже – по углам лежала толстым слоем пыль, на стенах висела паутина, а светильники в каменных нишах не горели. Даже белые камни, из которых был сложен замок, казались темно-серыми. Из этой темно-серой стены на меня внезапно глянула уродливая морда с клыками, толщиной в мой палец.
В первый момент я чуть не упала в обморок от страха, но потом поняла, что это всего лишь статуя. Каменная статуя горгульи.
Таких статуй по всему коридору стояло штук десять, и каждая была уродлива на свой манер. Я подошла ближе, с отвращением разглядывая оскаленные клыки и раскосые глаза. Но чем больше я смотрела, тем больше чудовище казалось мне не злобным, а хитрым. Как будто и оно скрывало какую-то тайну.