Семицвет: молодость богов. Части 1-2

Зайцев Святослав Викторович

На три тысяче пятидесятом километре он устроился поудобнее и стал смотреть в окно — начиналось самое интересное — здесь кончались заброшенные промзоны и нескончаемые пахотные площади. И начинался природный парк.

День сокращался — это чувствовалось. Утро стояло морозным, на траве лежал легкий иней. Солнце светило острыми лучами сквозь желтую и зеленую листву берез. Равнина и холмы, покрытые зеленью — то тут, то там березы. Большие, раскидистые. Он глянул назад — никого не было. Значит, можно было открыть окно и высунуться, не опасаясь, что кого-то продует.

Начинался

настоящий лес. Он все хотел высадиться как-нибудь и погулять там, но никак не получалось. То ли времени не хватало, то ли лени слишком много было. Впрочем, вероятно и то, и другое. Кое-где с деревьев уже попадала листва. Электричка остановилась на станции — хотя народа практически не было. В вагон зашел старик в простой одежде. Уселся в самый дальний угол и тут же заснул. Или просто глаза закрыл. На перроне осталась ждать женщина, у неё в руках была корзина с куриными яйцами и ещё два подсолнуха в руках. Она почему-то не зашла.

Электричка тронулась. На три тысячи семьдесят пятом километре парк закончился, и начались заброшенные деревни, кое-где оккупированные местными жителями под стихийные сады. Таких деревень много осталось после второй экономической. Их медленно ликвидировали, и неудивительно — прогнившее дерево шло на биотопливо, старинные электрические линии на металлолом, в общем много там было добра разного.

Незаметно для себя он привалился в сон. И проснулся уже перед самой сторожкой. Схватив сумку, он рванулся к выходу.

* * *

Он в очередной раз пожалел, что не выехал электричкой раньше — потому что разобрать вещи практически не успел, бросил на кровать в маленькой угловой комнате и спустился вниз, где все собрались идти с Надей в лес.

Алексей в настоящем лесу ни разу то не был. Речка, на которую они ходили с классом, не считалась — там все полянки были давно оборудованы, туда ходил рейсовый транспорт, там было много разнообразных туристических местечек. А на болото он вообще не понял, как попал! Болота на карте не было. Он даже залез в общую сеть с отцовского планшета — не было там болота. Но карта не обновлялась больше года… И рельеф был такой, что если река разольется, то подтопит все вокруг.

Зато в устье реки он обнаружил штаб-квартиру экологов, которые занимались не чем иным, как разведением и поддержанием популяции бобров. В общем, это объясняло странное поведение реки. И что посреди обжитого туристического маршрута внезапно появилась такая удивительная аномалия.

А тут — не болото. Тут — лес, настоящий, стихийный, живущий по своим, диким законам… Хотя каким уж там диким. Никаких диких законов там не было. Все звери подсчитаны, все деревья зарегистрированы, каждые десять километров — наблюдательные вышки… Какие в его времена дикие леса. Давно уже диких лесов не осталось. Однако, все же это был не туристический маршрут, а заповедник, попасть в который было достаточно сложно, почти невозможно. И тут — они вместе туда идут. Вернее, идут с Надей. Его охватило дежа вю. Он даже захотел срочно посмотреть на карту, чтобы точно не влипнуть куда-нибудь, но времени уже не оставалось, а группа уже выходила.

И

вот тогда, внезапно, Алексей понял, что практически ни с кем не общался и никого не знает. Как-то так получалось, что все всегда были делом заняты, не до разговоров. Правда, из его группы было всего два человека — но даже с ними он боялся заговорить. Шел молча позади всех, и пытался понять, почему некоторые так легко могут заговорить с незнакомым человеком, а он все время стесняется. А когда смелости наберется — выходит какая-то нелепость. Иногда наедине представляет, как бы мог общаться и разговаривать — выходит красиво, просто. А в жизни все скомкано получается.

Начался подъем. И все продолжался. И продолжался. И продолжался… А Надя вон легко шла. Хотя из ребят кое-кто едва плелся. Перерывы делали ненадолго. Воды попить и обсудить что-нибудь. Алексей постоянно смотрел по сторонам — все было интересно. Лето подходило к концу, деревья уже опадали, вот-вот все пожелтеет и станет как на акварельных картинах, только не тогда, когда акварель подсохла, а пока та ещё мокрая, живая — и сочная такая, яркая.

Утренний морозец сошел, солнце выглянуло и сразу стало пригревать его черную футболку. Было приятно, правда, подъем был тяжелым.

Через полчаса, не без труда они добрались до Белого Ключа — первого перевалочного лагеря. Почему это был ключ, и почему — белый, Алексей так и не понял. Ну что такое ключ? Это такая полезная вещь, ключом можно расплатиться за транспорт и продукты, пройти в музей, с ключа позвонить можно, попасть домой тоже с помощью ключа можно. В общем, вещь полезная. Он представил себе ключ в белом дизайне. Стильный такой, не то, что у него. С подсветкой… И сравнил все это с открывающимся пейзажем.

Хороший пейзаж, кстати. Зеленое все.

Ручей журчит. Холодный, наверное — вон вода, какая прозрачная. А если прозрачная, значит холодная. Ледяная.

Красиво. Морозно.

Но вот причем тут белый ключ?

— Ну что, — сказала Надя, снимая кроссовки. — Все на подъеме умерли?

Она стала ходить по траве, а затем ненадолго зашла в ручей. Пожмурилась и вышла.

— Кто хочет ноги сполоснуть? Вообще долго не заходите, простудитесь — Меня Арсений Арсеньевич сладкого лишит.

Алексей снова не понял — шутит Надя или нет. Но обувь с интересом снял. И огляделся. Наверное, заходить лучше ниже по течению, там — повыше, кажется, был оборудован родник, наверняка людям будет неприятно, если они узнают, что кто-то тут ноги мыл.

— Алена! — крикнула Надя, — Ниже по течению спустись.

Алексей порадовался, что сам додумался до этого.

Вода действительно оказалась практически ледяной, он только поболтал ногами и сел на берегу. Дно у ручья было усеяно мелкими окатанными камушками. Он взял один в руку — гладкий. Значит ручей совсем древний, раз камни как шарики почти. Ещё на дне блестели маленькие золотинки. Наверное, слюда, — подумал он, поковырялся рукой в песке и вытащил горсть, разглядывая.

— Золото, — сказала Алена. Она стояла метрах в пяти и искала место, куда ногу поставить. Она была помладше, чем он. Только в первый класс пошла.