Семнадцать мгновений Вейдера
Шрифт:
«Энекин, Эни…»
Ученик взрослел и отдалялся. Странные мысли, смелые суждения, открытая критика политики Ордена – всё это настораживало и волновало его молодого учителя. Но у Кеноби были и свои особенности характера. Например, как-то быстро прогонять от себя всё чрезмерно волнительное, не вписывающееся в привычные рамки – авось, само рассосётся. Сначала списывал проблемы на трудное татуинское детство, потом на переходный возраст, потом списывать стало не на что, но началась война, и ставший, наконец, рыцарем Энекин Скайуокер виделся с учителем всё реже. Хотя при случае они продолжали работать
«Энекин, Эни…»
Я ведь знал… Знал! Ты ведь никогда этого не скрывал, а я отмахивался от тебя. Думал, со временем пройдёт. Не прошло. Как не прошла и боль, причинённая смертью матери. А ты до сих пор винишь в её смерти себя… и меня.
Не прошло… И тёмноглазая набуанская красавица прочно вошла в твою жизнь, вытеснив немногочисленных друзей, товарищей, учителей… Ты таки поделился со мной своей тайной. Ты редко бываешь разговорчив, но когда бываешь – не можешь врать, не умеешь… Твоё счастье было таким явным, что я испугался его. А ты опять скрылся за своей привычной маской насмешливой язвительности, но твои глаза не смеялись. Я знаю, ты презирал меня в тот момент. Оно сквозило в тебе всё более открыто – это презрение к бездействию, к беспомощному цеплянию за старые истины, которые ты считал тесными пелёнками, ты сражался бок о бок с нами, но уже был не с нами. Уже боялся – тебе было, что терять… Уже ненавидел – тех, кто пытался отобрать у тебя твой мир…
Не мудрено, что ты стал лёгкой добычей для старого стервятника. Добычей тем более ценной, что пришёл ты к нему добровольно, сам, по велению сердца, переполненного гневом. Сила, как мы были слепы! Как я был слеп! Если я скажу, что любил тебя – ты ведь не поверишь, ученик. Наверное, я плохой учитель – я не люблю своего ученика. Или всё же люблю? Я не знаю. И не знаю, что буду делать при встрече. Оттуда не возвращаются. После ТАКОГО проступка не возвращаются тем более. Окажи милость, избавь меня от необходимости искать оправдание твоим действиям, от необходимости первым поднять меч. Я не знаю, кто ты мне – друг или враг? И я не знаю, кто я – тебе?
«Энекин, Эни…»
Сила, пусть всё будет не так!
«Сила, пусть всё будет не так!»– вновь и вновь повторял про себя Оби-Ван Кеноби, глядя, как приближается зелёный в голубых разводах облаков шарик Набу, такой уютный и домашний. Когда-то он потерял здесь своего учителя. Неужели теперь пришла очередь ученика?
«За что вы взвалили на меня эту ношу, Учитель? За что?».
Подошёл Органа:
Надеюсь, не разминёмся. Маяк засёк прыжок в систему Набу и замолчал, но это уже неважно. Конечный пункт назначения – Мустафар. Переговоры с сепаратистами должны состояться точно в срок – он будет спешить. То, что его понесло на Набу – наша удача. Есть возможность взять вашего хмм… ученика без лишнего шума.
Кеноби отвлёкся от созерцания панорамы планеты, хотя у Бэйла
Я до сих пор не поблагодарил вас, сенатор. Вы спасли мне жизнь. Почему? Я ведь не единственный джедай в этой Галактике.
Органа хмыкнул:
Да, да, конечно, дело не в бескорыстном человеколюбии. Политик по определению не может быть абсолютно бескорыстен. И вы это знаете. Не правда ли? Но вы – единственный человек, кто может хотя бы примерно знать, чего нам ждать от безумного мальчишки, Кеноби. Второй такой человек – кого он, быть может, услышит – находится там. – Органа качнул головой в сторону обзорного экрана.
– В Озёрном краю… Должно быть вам известно такое название?
– Оби-Ван утвердительно кивнул.
– И этот человек мне отнюдь не безразличен. Так же как не безразлична мне судьба этой Галактики. Мой ответ вас удовлетворил?
Вполне…
…Выдержке Амидалы можно было позавидовать. В первый момент она выглядела немного ошеломлённой столь внезапным визитом, но на удивление быстро взяла себя в руки:
Чем обязана, учитель Кеноби? Бэйл? – она присела на краешек дивана, постаравшись поплотней запахнуть шаль на груди.
Альдераанец хмыкнул, кинув на неё быстрый взгляд:
Извини, что напугали тебя, Падме, - обошёл комнату, наклонился.
– Ты, кажется, что-то уронила? О, как интересно! Вопрос Оби-Вана, ты, конечно, проигнорировала, ну так я повторю – где он?
Кто?
Так это твоя рубашка?
Она вздохнула, одновременно грустно и устало:
Бэйл, может, вы вначале объяснитесь? А уже потом будете проводить обыск в моём доме? Есть вопросы, на которые леди имеет право не отвечать. По крайней мере, до тех пор, пока не узнаёт причину… Учитель Кеноби, что стряслось – на вас лица нет? И кого вы ожидали здесь найти?
Оби-Ван внимательно посмотрел на жену своего ученика. Маленькая, бледная, лёгкая синева вокруг глаз – явно почти не спала. Старается казаться спокойной и уравновешенной, но на самом деле – более чем взволнована.
Падме, Энекин здесь?
Так и есть. Стоило произнести имя вслух, как она переменилась. Уже не сенатор, а обычная женщина, напуганная предчувствием близкой беды. Нервно затеребили бахрому шали тонкие пальцы, задрожали ресницы опущенных глаз:
Нет, его здесь нет.
Кеноби уже и сам знал, что нет.
Но он здесь был. Сегодня ночью. Так?
Да, был. И что? – она выпрямилась, гневно сверкнув карими глазами
Органа с шумом отодвинул стул, сел:
Падме, не строй из себя айсберг, - она вспыхнула. – Извини, мы здесь, так сказать, в частном порядке. Учитель Кеноби, как я понимаю, давно в курсе твоих ммм… неформальных отношений со Скайуокером. Я тоже не слепой. Так что можешь не водить нас за нос. Но, в данный момент, я взываю к вашей гражданской сознательности, сенатор Амидала. Когда он улетел?
Думаю, часа полтора-два назад. Светало.
Ситх! Кеноби, мы можем опоздать!
Тут она уже вскочила, уронила шаль, кинулась к двери, преградив им путь:
Куда вы можете опоздать, Бэйл? Учитель Кеноби?
Не волнуйся, Падме, не надо… Тебе в твоём хмм… положении волнение противопоказано, - Органа мягко отстранил молодую женщину от дверей. – Да и не стоит. Мы здесь именно для того, чтобы помочь тебе и… твоему ребёнку.
Разве нам что-то угрожает? И зачем вам Эни? Что с ним?