Семнадцать мгновений Вейдера
Шрифт:
«Помни – система Дагоба… Сила будет с тобой… Прощай…»
«Учитель?»
«Сила с тобой…»
…Рука в руке они кружились и кружились в легком, словно полёт танце, а музыка всё лилась и лилась ласково журчащим ручейком …
…Реальность вернулась вместе с первым криком её детей.
Часть 2. DEUS EX MACHINA
А
Слышно дыханье железного бога
Он переступит черту у порога
Вот и закончилось кружево дней
Ольга Волоцкая-ака-Джем. Легенда.
Дай мне силы снова взлететь
Страх умрет в объятьях костра
Одолевшему в битве смерть
Жизнь заплатит ядом утрат.
Тэм Гринхилл. Я иду за тобой.
Огненным дождем осыпаются брызги пожирающей всё живое лавы. Нестерпимо едкий дым застилает глаза. Безжалостно и яростно соединяются два сияющих синих клинка, и земля предательски уходит из-под ног...
Обрыв... Нестерпимый жар... Лава... Что-то обжигает легкие изнутри...
Он падает, падает, падает... Острый камень впивается в голову...
Не существовало более ни времени, ни пространства. Жизнь и Смерть слились воедино, превратив мир в небытие и замкнув Вселенную в одну невероятно крошечную, пульсирующую точку Силы.
Мир исчез, но человек жил. Ради одной слабой, отчаянной искорки, вспыхнувшей во Тьме.
Сквозь мглу беспамятства – контуры стерильного до безжизненности помещения, где белые стены растворяются в кромешном мраке. В глубине разума зарождается надежда на пробуждение, но из темницы не-существования – не выбраться...
– Предатель!
Он не предатель! Но то, что в его сердце – страшнее и гибельнее адского огня...
В глазах противника – кровавые отблески.
Там, где раньше жило доверие, теперь пылает пожарище гнева и сурового осуждения.
Боль...
Искорка вспыхивала снова, чтобы на миг высветлить уголок сознания, и снова растаять. И вспыхнуть опять... В сотый, тысячный, миллионный раз.
Мимолетный взгляд в пропасть, где кипит и булькает
– Энекин!
... Удар в грудь – как же это больно!
Он снова падает, погружаясь в море огня и мрака...
Яркие картины вдруг начали размываться. Красные оттенки отступили прочь, а тьма и белые стены бешено завертелись, смешивая контрастные тона, пока не превратились в какой-то безумно длинный серый лабиринт.
Сон кончился, оставив после себя ощущение аморфности окружающего мира. Постепенно приходя в себя, он понял, что просто-напросто лежит на чем-то мягком. Согнул пальцы левой руки. Работает. Правую он почти не чувствовал. С трудом разлепил веки и тут же сомкнул их, защищаясь от какого-то враждебного, болезненного света.
На обрывках памяти ещё дымился кроваво-красный след, оставленный потоком огненной реки.
Он открыл глаза вновь, стараясь не обращать внимания на неприятное покалывание. Разглядел, как смыкались круговертью белые гладкие стены, вызывая в памяти особое состояние внутренней тишины, с которой не хотелось расставаться. И манящий мир безмятежности был как будто совсем рядом, но... Эту самую комнату он тоже помнил из своих кошмаров и каким-то образом знал, что из нее он снова упадет в колодец с кипящей лавой.
Пережить этот дурацкий сон заново – ну уж нет!
«А ведь я действительно куда-то упал... Там еще были камни. Черные горячие обломки. Ну да, я еще подумал, что не успеваю сгруппироваться...»
Зыбкая пелена перед глазами медленно отступала, переходя в четкую картинку и позволяя различать множество малознакомых приспособлений и аппаратов.
«Медицинский дроид? Какой-то госпиталь...»
С трудом повернул голову набок, рассматривая змеистое переплетение тонких проводков, которые тянулись от квадратной коробки прибора к голове и телу. Только тогда заметил, что обе руки согнуты в локте, так, что кончики пальцев выступали из-под одеяла. И одновременно – расплывающиеся перед глазами контуры... Какаято штука плотно прилегала к коже, закрывая нижнюю половину лица.
«Это еще зачем?»
И вдруг понял, впервые обратив внимание на равномерное шипение дыхательной маски.
Вдох-выдох. Вдох-выдох. Вдох...
Инстинктивно захотелось подтянуть левую руку к лицу, но даже это небольшое напряжение тут же размазалось по телу онемением и слабостью. Он заставил себя досчитать до десяти и тогда дернулся вбок, что было силы. В кисть руки впился край туго застегнутого металлического кольца. Резкое движение отозвалось саднящей болью глубоко в груди.